Заметки о России - [34]

Сюда я приехал из Астрахани с татарским караваном примерно из 100 возов. Среди попутчиков был только один христианин, а именно армянский купец, который к нам присоединился на второй день, но должен был оставить нас на четвертый, так как ночью потерял двух лошадей. Дорога (в 600 верст) пролегала по ужасающей пустынной местности, где нет обычной травы и редко встречается вода и где живут только туркменские и калмыцкие кочевники, жильем которым служат войлочные палатки. Мы с татарами вскоре познакомились и чрезвычайно сдружились, так что каждый из них рассказывал мне доверительно, что за человек другой татарин. В остальном они не отличаются своим поведением от наших североисландских крестьян, но к русским очень не расположены. Они были обо мне ужасно высокого мнения, так как я с ними пил их калмыцкий чай (он в виде лепешек, долго варится и после заправляется солью и жиром или маслом) и так как я не пользовался ни ложкой, ни ножом, которые у меня были. Мне это нетрудно, поскольку здесь так много странностей, что будет долго их перечислять. Так, например, в путешествии здесь спят не в кровати, а на земле или в повозке под открытым небом. На земле было бы, наверное, лучше, но здесь так кишат жабы, ящерицы, змеи и пауки (также тарантулы), что мне не следует ложиться на землю, пока есть другие варианты. Одну ночь я спал в войлочной палатке, но заметил внушительных размеров жабу, которая там вокруг меня ползала. Я тогда встал и вышел во двор, но чуть не наступил на другую, еще более крупную. Здесь часто можно увидеть змей в кустах, в доме под лестницей и т. д., и я думаю, что жители Востока по этой причине сидят у себя дома на возвышениях, а не на стульях.

Тифлис, 16 ноября 1819 г. А. Ларсену[420]

Посылаю тебе дополнительно еще эти несколько строк, чтобы поведать о своем благополучном прибытии сюда после долгого и трудного путешествия по Кавказу. С той же самой почтой, которая, однако, пойдет иным маршрутом, я направляю также сообщение об этом г-ну профессору Мюллеру. Если одно из писем затеряется, то второе, возможно, все же доставит известие на родину. Мне хотелось бы при первой же возможности узнать его мнение относительно того, стоит ли мне потратить следующее лето на изучение языка овсов, или осов (осенов)[421], или же следует незамедлительно продолжить свое путешествие. До сих пор в дороге со мной не приключилось никаких особенных бед, и чувствую я себя вполне неплохо. А вот мой [квартирный] хозяин, недавно перебравшийся сюда из России, хворает из-за смены климата; то же можно сказать и о большинстве приезжих иностранцев. Немецкие переселенцы, обосновавшиеся в 7–8 милях от города, мрут как мухи, несмотря на то что они родом с юга Германии, а место, в котором они поселились, прекрасно приспособлено для жизни. Правда, в небольшом поселке, расположенном ближе к городу, дела обстоят несколько лучше.

Тифлис, 16 ноября 1819 г. П. Э. Мюллеру[422]

Тифлис, 16 ноября 1819 г.

Высокоблагородный и высокоученый г-н профессор,

Счастливо завершив значительный этап продвижения вперед и ближе к цели, я бодр и здоров и все еще ни гроша по дороге не потерял. До сих пор я не испытывал затруднений, вызванных нехваткой денег, но год скоро заканчивается, а я не получил всех денег за этот год, не говоря уже о каком-либо авансе в счет будущего, чего мне очень хотелось; если их у меня не будет до Нового года либо сразу после, то мне, по-видимому, придется остаться здесь на все лето, хотя мне мало чему здесь можно поучиться. Ученых нет, гимназии нет, все либо купцы, либо военные. Хотя вполне возможно, что [Ваш ответ] придет слишком поздно, я все же очень прошу Вас написать мне пару слов, считаете ли Вы, что мне стоит пожертвовать лето на изучение языка осов (овсов) в горах либо немедленно ехать дальше. До сих пор я тратил почти все время и силы на персидский, в котором не так легко досконально разобраться, поскольку даже словарь Ричардсона ин-кварто[423] полон неточностей и небольших ошибок, но у меня и его с собой нет, хотя в остальном я достаточно хорошо снабжен всеми лучшими пособиями по восточным языкам.

Жизнь здесь дорогая, за все платят наличным серебром или пересчитывают в серебро, еда мне обходится примерно вдвое дороже, чем в Петербурге. Если бы было возможно получить значительную добавку серебром к моим деньгам на дорожные расходы, это бы, конечно, вполне пригодилось и помогло мне сделать больше. Я полностью отказываюсь от изучения многочисленных народностей в горах, так как это бы потребовало нескольких лет путешествия и во много раз бо́льших денег на расходы на каждый год, чего ожидать я не могу, да это и не требуется для достижения ближайшей цели в соответствии с последним планом. О том, что я намереваюсь теперь проехать через Персию в Басру, а оттуда морем в Индию, я уже все Вам написал, и у меня уже есть персидские рекомендательные письма в Тавриз и Исфаган. Если удастся получить для меня какую-то прибавку, то я прошу, чтобы известие об этом и указание о выплате были посланы в нескольких копиях, датским властям в Транкебаре, датскому консулу в Мадрасе (если таковой имеется) и Валлиху в Калькутту, хотя, может быть, лучше было бы еще немного отложить эти хлопоты, так как я наверняка не знаю, смогу ли поехать дальше или должен буду вернуться. Русский генерал-губернатор