Заметки о любви - [38]

– Что?

– Вы были влюблены, да?

– Ну да, – опуская вилку, отвечает парень. – Были.

– Тогда что произошло?

Ему явно не по себе.

– Полагаю, наши пути просто разошлись. Мы довольно долго были вместе, и что-то вдруг исчезло… Почему ты хочешь поговорить о Маргарет?

– Мне просто любопытно.

– Я бы лучше поговорил о тебе.

– Что ты хочешь знать?

– Ну, мне интересно, много ли у тебя было…

Мэй хмурится.

– Чего?

– Вафель, – говорит Хьюго и тут же нервно усмехается. – Ну, а как ты сама думаешь? Парней, конечно!

– Слово «много» не подходит, – отвечает девушка. – Так, парочка.

– Значит, бойфренда у тебя нет?

– Сейчас нет.

Хьюго поднимает брови в ожидании продолжения.

– Этим летом я вроде как встречалась с одним парнем, – признается Мэй, вдруг осознав, что за все время со дня своего отъезда ни разу не вспомнила про Гаррета. – Но все закончилось. По-настоящему.

– По-настоящему, значит? – ухмыляется Хьюго.

– Думаешь, я бы целовалась вот так с тобой, будь у меня парень?

– Нет, – быстро говорит он, – конечно нет!

– Я бы не стала, – заявляет Мэй, чтобы раз и навсегда прояснить эту ситуацию. – И то, что случилось…

– Что? – с улыбкой спрашивает парень.

– Совсем на меня не похоже.

– На меня тоже, – говорит Хьюго, а когда она бросает на него недоверчивый взгляд, поднимает руки. – Честное слово! Я не из тех, кто знакомится с девушками в поездах, а потом целуется с ними в номерах отелей. Со мной такого никогда не случалось. Клянусь!

Хьюго – красивый парень, и Мэй трудно ему поверить, что, должно быть, отражается на ее лице, потому что он наклоняется к ней через стол и говорит:

– Ладно, хочешь знать правду?

Мэй кивает.

– Правда в том, что Маргарет была первой и единственной девушкой, с которой я вообще целовался.

– Ты шутишь?

– Нет, я серьезно. Мы познакомились, когда нам обоим было по четырнадцать лет, тогда же и начали встречаться.

– Ничего себе!

Хьюго опускает глаза в тарелку и размазывает сироп вилкой.

– Вот так.

– Тогда скажи, это было как-то иначе? – спрашивает Мэй. – Со мной?

– Что именно? – рассмеявшись, говорит он. – Я не могу на это ответить.

– Мне просто интересно. С исследовательской точки зрения.

Хьюго качает головой.

– Ты ненормальная.

Мэй пожимает плечами.

– Если тебе станет легче, то для меня все было по-другому.

– Правда? – с довольным видом говорит он, но тут же хмурится. – В хорошем смысле?

Она кивает.

– В очень хорошем смысле.

Хьюго широко ухмыляется, и они возвращаются к еде, но то и дело невольно косятся друг на друга и улыбаются. Его колено снова задевает ее ногу под столом, и Мэй ощущает, как это прикосновение, словно прибой, подкатывает к ее груди и плещется там чудесной, невесомой и блестящей волной.

Спустя какое-то время он кивает.

– Для меня все тоже было по-другому.

Хьюго

Позавтракав, они отправляются гулять по Мичиган-авеню. Их рюкзаки остались в отеле, но Мэй взяла с собой камеру, и когда они проходят мимо чего-то, достойного внимания, – зеленоватой реки, изысканно украшенного здания из белого камня или маленького мальчика в пиратской шляпе – Хьюго ждет, пока она сделает очередной кадр.

– Би-ролл, – говорит Мэй.

Хьюго озадаченно смотрит на нее.

– Что это?

– Кадры со съемок, которые я вставлю между интервью.

Он не может сдержать улыбку.

– Мне нравится, когда ты говоришь кинематографическими терминами. Звучит впечатляюще.

– Ну, это не первое мое родео.

– Это тоже профессиональный жаргон?

– Нет! – смеясь, отвечает Мэй. – Это значит, что я уже делала это раньше.

– Ясно. Но скажи мне, какая связь между би-роллом и родео?

Мэй качает головой, глядя на него, но Хьюго замечает, как она оживилась, когда речь зашла о фильме.

– Мне не хочется, чтобы интервью казались безжизненными. Ведь сам поезд – это тоже часть истории: куда он направляется и откуда. Поэтому я снимаю по дороге, чтобы потом включить эти кадры в фильм: то, как проходят мимо люди, как пролетают в небе птицы, как меняется освещение в городе. А еще основные достопримечательности, классные виды и тому подобное.

Хьюго, ухмыляясь, встает перед объективом.

– А я считаюсь?

– Достопримечательностью? – опуская камеру, говорит Мэй. – Нет.

– Может, тогда сойду за классный вид? – Они стоят посреди тротуара, и люди обходят их с обеих сторон. Он наклоняется ближе. – Не знаю, в курсе ли ты, но я очень-очень классный.

Она смеется, и у Хьюго такое чувство, словно он выиграл приз.

– Может, это и правда, но ты все равно не подходишь.

– Почему нет? – спрашивает парень, когда они снова пускаются в путь, лавируя между людьми, делающими селфи на фоне реки. – Я тоже часть этой поездки.

– Да, но мой фильм об интервью. А не о нас.

Слово «нас» заставляет его улыбнуться.

– Но и ты едешь на поезде. Это и твое путешествие.

– Нет, – резко повернувшись к Хьюго, говорит Мэй. – Оно их. В этом суть.

– Но ведь есть же документалки, где режиссер снимает и себя?

Девушка хмуро смотрит на тротуар.

– Есть, – помолчав, отвечает она. – Но мой фильм не из них.

– Почему?

Мэй внезапно останавливается. Ее глаза горят, волосы спутались от ветра. Она о чем-то глубоко задумалась, и Хьюго считает веснушки на ее носу.

– Потому что, – сосредоточенно отвечает она наконец, – я не знаю, как быть по обе стороны камеры.