Замерзшие поля - [4]

В конце концов, он решил проверить, на месте ли серебро. Стоит убедиться, что оно нетронуто или же украдено — и он перестанет терзаться. Ничо сел, натянул штаны и вышел во двор. Ночь полнилась жизнью и движением; листья и ветки соприкасались, тихо вздыхая. Певучие букашки жужжали в древесных кронах, повсюду мелькали яркие жучки. Пока он стоял на ветерке, со стороны залы донеслись какие-то звуки. Там горел свет, и поначалу он решил, что, наверное, к сеньору Онгу пожаловал припозднившийся посетитель, потому что гостей всегда принимали в этой комнате. Но голосов слышно не было. Уклоняясь от острых веток лимонного дерева, Ничо неслышно прокрался к закрытым дверям и заглянул в щелку.

В стене залы была квадратная ниша, которую сеньор Онг, едва обосновавшись в доме, завесил большим календарем с цветным портретом улыбающейся китаянки. В голубом купальнике и сапожках с меховой оторочкой китаянка сидела у бассейна, выложенного блестящей розовой плиткой. Над головой у нее в сияющем небе шел на снижение огромный четырехмоторный самолет, а еще выше, из самой ослепительной области небес благосклонно взирал генералиссимус Чан[10]. Под картинкой была подпись: «ABARROTES FINOS[11]. Сунь-Мань-Нгай, Икстла, Чьяпас». Этот календарь был единственной вещью сеньора Онга, которой Ничо искренне восхищался: он выучил картинку наизусть до мельчайших подробностей. С ее появлением зала из унылой комнаты с двумя креслами-качалками и столом превратилась в место, где в любой момент может произойти что угодно. И вот теперь, притаившись у щелки, Ничо, не веря своим глазам, увидел, как сеньор Онг снял календарь со стены, положил на стол, взял молоток и долото и принялся долбить и скрести дно ниши. Время от времени он выгребал куски штукатурки и мусор пухлыми ручками и ссыпал на стол аккуратной горкой. Ничо долго ждал, не смея пошевелиться. Даже когда ветер подул сильнее, холодя ему голую спину, он не шелохнулся, со страхом представляя, что сеньор Онг, сжимая в одной руке молоток, а в другой долото, обернется на шум и вперит в дверь узкие глазки. Кроме того, важно ведь было выяснить, чем это он занят. Но сеньор Онг, похоже, не спешил. Прошел уже почти час, а он все так же методично делал свое дело, иногда прерываясь, чтобы вытащить мусор и свалить на стол. В конце концов, мальчик почувствовал, что вот-вот чихнет, — он в панике отпрянул от двери и шмыгнул через патио к себе комнату, по дороге оцарапав ветками грудь. Пока он бежал, насморк прошел сам собой, но Ничо все равно улегся, опасаясь, что чихнет, если вернется к двери. Так, размышляя о сеньоре Онге, он и уснул.

На следующее утро, когда он зашел в залу, прекрасная китаянка прикрывала нишу как обычно. Ничо прислушался: тетка и сеньор Онг разговаривали в соседней комнате. Он быстро вытащил кнопку из левого нижнего угла календаря и сунул руку внутрь. Ничего нащупать не удалось. Он разочарованно приколол календарь и вышел в сад. Его клад в дупле никто не потревожил, но теперь, когда он заподозрил, что у сеньора Онга тоже имеется сокровище, баночка с песком утратила прежнюю ценность.

Он пошел на мост и стал дожидаться Лус. Когда она появилась, они спустились к реке за садом и сели у воды. У Ничо из головы не шел сеньор Онг, склонившийся у ниши со своими инструментами, и он гадал, что же за этим скрывается. Ничо не мог решить, стоит ли делиться тайной с Лус. Он надеялся, что девочка не затеет разговор про серебро и, чтобы пресечь расспросы, сообщил, что полчаса назад проверял тайник и там все цело. Лус удивленно присматривалась к Ничо: со вчерашнего дня его словно подменили. Наконец, осознав, что он не оторвет взгляд от черной гальки под ногами, спросила:

— Что это с тобой сегодня?

— Ничего. — Он схватил ее за руку, опровергая собственные слова; жест этот выдал, что он готов ей довериться. — Послушай. У нас в доме спрятано золото. Много золота.

И он рассказал ей все: о появлении сеньора Онга, которого сразу невзлюбил, о визитах богатых лавочников в дом, и, наконец, о подозрительном поведении сеньора Онга в зале прошлой ночью. Девочка слушала, часто моргая. Когда Ничо умолк, Лус согласилась, что наверняка в нише спрятано золото, только она полагала, что золото теткино, а сеньор Онг его украл. Такая версия не приходила Ничо в голову, да и поверить в нее было сложно. Тем не менее, она ему понравилась.

— Я все заберу и верну ей, — объявил он.

— Правильно, — торжественно согласилась Лус, словно других вариантов не было.

Какое-то время они сидели молча. Вверху, в саду, хором галдели попугаи. План забрать похищенное золото и вернуть тетке восхитил Ничо. Но придется рисковать. Он взялся расписывать, не скупясь на подробности, какой ужасный мистер Онг человек — и лицом, и характером. Лус поеживалась и боязливо косилась на тенистую тропу.

— Hay que tener mucho cuidado,[12] — пробормотала она. И засобиралась домой.

Теперь оставалось дождаться одного: когда сеньор Онг отлучится из дома. В Тлалтепеке жил китаец, к которому сеньор Онг обычно ездил раз в неделю: рано утром садился в автобус, к обеду возвращался. Прошло три дня. Люди приходили в дом и уходили, но сеньор Онг спокойно сидел в