Замерший замок и его часы - [11]

Ягиня засмеялась и смеялась до тех пор, пока смех не перешел в слезы, и семь опалов скатились по ее щекам и со стуком упали на пол. — Она плачет полудрагоценными камнями! — запричитал Голукс. — Попробую еще разок:

В графстве Дебо прославился Шир,

Вам готовит он сказочный пир:

Но не лакомый кус,

А на шее укус

На пиру вам подарит вампир.

Ягиня засмеялась и смеялась до тех пор, пока смех не перешел в слезы, и семь сверкающих бриллиантов скатились по ее щекам и со стуком упали на пол.

— Теперь она плачет ювелирными изделиями, — горестно вздохнул Голукс.

Принц попытался рассказать повесть посмешнее и за свои старания получил поток турмалинов, кошачьего глаза и жемчужин.

— Герцог ненавидит жемчуг, — простонал Голукс, — он считает, что жемчуг мечут рыбы.

Между тем в комнате становилось все темнее, и уже с трудом можно было что-то различить. Луна и звезды путь свой завершали, а принц и Голукс неподвижно все стояли. Застыли, будто статуи, в молчанье, и с ними замерла природа в ожиданье. И вдруг без всяких слов, без просьб и уговоров, рассказов, повестей и долгих разговоров Ягиня принялась смеяться, веселиться и не могла никак остановиться. И что причиной стало хохота такого? Ведь не случилось ровно ничего смешного. Ну, может быть, сова во тьме нелепо прокричала, или улитка что-то глупое сказала. Ягиня между тем безудержно смеялась, и хижина камнями заполнялась. Текли из глаз огромные алмазы, за ними вслед роскошные топазы, рубины и сапфиры им вдогонку стекали, ударяясь об пол звонко. И вот уж тысячу камней собрали и в бархатный мешочек увязали. Голукс спрятал мешочек, вздохнул и сказал:

— Надеюсь, ее рассмешили мои рассказы.

А Цорн взял Ягиню за руку и торжественно промолвил:

— Да поможет тебе Создатель сохранять зимой тепло, а летом прохладу.

— Прощай, — прибавил Голукс, — и прими нашу признательность.

А Ягиня все смеялась и смеялась, и сапфиры, сверкая, стекали, скользили и со стуком падали на пол, стремясь вдогонку за Голуксом, пробирающимся к двери.

— Сколько часов у нас в запасе? — спросил принц.

— Час сейчас нечетный, — пробурчал Голукс себе под нос, — мой желудок обычно лжет в этот час, а он мне подсказывал, что Ягиня умерла.

— Сколь часов у нас в запасе? — повторил принц.

Ягиня между тем, усевшись на сундук, продолжала смеяться.

— Сорок часов нам осталось, и признаюсь, что этого мало, но дорога под горку ведет, так что, принц мой, смелее вперед! — ответил Голукс. Они вышли за порог в темную, безлунную ночь и застыли, всматриваясь в черноту.

— Думаю, надо идти этой дорогой, — сказал наконец Голукс, и они двинулись в направлении, которое, как думал Голукс, должно привести их куда нужно.

— А как нам быть с часами в замке? — строго спросил Цорн.

Голукс встревоженно вздохнул и печально промолвил:

— Это уже другая проблема, отложим ее до иного часа.

А в избушке Ягиня вдруг увидела на полу среди драгоценных камней что-то красное, похожее на рубин, но гораздо большего размера. Она наклонилась, подняла находку с пола и прошептала:

— Роза. Должно быть, путники потеряли ее.

Глава 7

В темных, обитых дубом покоях полыхали, потрескивая, факелы и отбрасывали желтые отблики на развешанные по стенам щиты и мечи. А пальцы герцога, затянутые в перчатки, переливались блеском драгоценных камней.

— Как проходит ночь? — проскрипел он.

— Луна зашла, но боя я часов не слышал, — ответил Послыш.

— И не услышишь никогда! — пронзительно закричал герцог. — Убил я время в этом замке холодных, снежных много лет назад.

Послыш покорно поглядывал на герцога пустым взглядом и казалось, будто он что-то пережевывает. Затем он пробормотал:

— Время здесь замерзло. Быть может, кто-нибудь забыл закрыть все окна.

Герцог поплелся, прихрамывая, к дальнему концу стола, присел, потом поднялся и похромал дальше.

— Время вот здесь, на полу, истекало кровью, испуская из внутренностей часы и минуты. Мой глаз видел это, — проскрипел он.

Послыш продолжал что-то пережевывать. За окнами замка прогремел гром и пролетела сова.

— Камней здесь драгоценных нет, и принца затерялся след. Что могут принести они? Лишь гальку с моря, пыль с земли, — мрачно промолвил герцог и злобно засмеялся. — Как проходит ночь? — снова спросил он.

— Я считал и так и этак и должен сказать, что у них осталось не больше сорока минут, — ответил Послыш.

— Они никогда не вернутся! — завизжал холодный герцог. — Надеюсь, они потонули, или переломали ноги, или потеряли правильный путь. — Он подошел так близко к Послышу, что носы их почти соприкоснулись. — Куда они пошли? — прошептал он свистящим шепотом.

Послыш попятился и отступил на пять шагов.

— Примерно пять часов назад я встретил Джека-Фата. Он повстречал их на пути к прибежищу Ягини. Вы, ваша светлость, не забыли про ее предания?

Щиты на стенах зазвенели от зловещего хохота герцога.

— Ягиня больше никогда не плачет, — промолвил он, — слез нету у нее. Она не может даже плакать, когда печальные рассказы слышит про деток, запертых в моих подвалах.

— Терпеть этого не могу, — прошептал Послыш.

— А я так просто обожаю, ведь ни один бесенок теперь не спит на клумбах замка, мои камелии не топчет. — И герцог снова захромал по замершим покоям замка, впиваясь пристально во тьму ночную.