Заложники страсти - [2]
– Господи, спаси нас! Где они? – Старая няня вперевалку прошла по комнате и поднесла ко лбу ладонь узловатой руки, прищурившись от яркого света.
– Вон там, на дальнем холме. Видишь, как играет солнце на их мечах?
– Да. – Старуха перекрестилась. – Ни за что бы не поверила, что доживу до дня, когда нечестивцы будут спать под одной крышей с порядочными людьми и делить с ними трапезу. За столом твоего отца! Да, подумать страшно, какие про них ходят слухи!
– Слухи? Ты что же, выходит, никогда не видела ни одного горца?
Старушка, которая вынянчила не только мать Леоноры, но и ее бабушку, содрогнулась.
– Нет, Бог миловал, не видела. Говорят, росту они непомерного, почитай великаны, и даже в самую холодную пору ходят с голыми руками и ногами, а если и одеваются, так в лохмотья. – Видя, как потрясена ее рассказом Леонора, няня продолжала: – Да, те, кому довелось их повидать, говорят, будто видом они сущие страхолюды – лохматы, оборванны, неумыты – и человеческого обхождения не знают.
Глаза Леоноры расширились.
– Ой, Мойра. Что же мне делать? Ведь отец приказал мне вместе с ним выйти приветствовать этих… этих страхолюдов – Она поднесла тонкую руку к горлу.
– Не дело твой отец затеял, лучше бы тебе отсидеться взаперти в своих покоях, пока горцы не уедут. Кто знает, чего им в голову взбредет? – Старая нянька понизил голос: – Сказывают, будто они английских младенцев пожирают и пьют их кровь.
– Замолчи, Мойра! Разве можно верить такому вздору? Отец бы никогда не пригласил к себе в дом подобных чудовищ.
– Это гости незваные, твой отец их пригласил по королевскому повелению. Кто ж посмеет ослушаться короля?
– Ну, да, так неужели же король допустит, чтобы его близкий друг оказался в опасности?
Старуха ничего не ответила, мудро предпочитая хранить свои мысли при себе. Шпионов везде хватает. Горе тому, кто навлечет на свою голову гнев короля и попадет в немилость.
Леонора наблюдала, как три всадника поторапливают коней, направляясь ко рву вокруг замка. Раздался резкий крик, и подъемный мост был опущен. Поднялась тяжелая опускная решетка. Под аркой зацокали копыта трех коней. В ту же минуту решетка была опущена, а мост поднят. У приехавших не осталось путей к отступлению.
– Эти горцы или очень глупы, – промолвила Леонора, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты, – или очень отважны. В конце концов, их только трое, а в этих стенах расположилось не меньше сотни отборных воинов.
– Говорят, будто один горец в одиночку может расправиться с целой ратью англичан.
– Это уж слишком, няня, так их восхвалять. – Леонора открыла дверь и выпорхнула из комнаты. Глаза ее горели. – Они же не боги, а самые обыкновенные смертные. – Обернувшись через плечо, она строптиво добавила: – Я непременно желаю на них взглянуть, тем более что защитников у меня довольно.
Когда она ушла, нянька снова перекрестилась и опустилась на колени, чтобы произнести молитву. Девочка еще так молода, ей едва минуло шестнадцать, к тому же малость упряма и своевольна. Очень скоро ей самой предстоит изведать, что мир вокруг вовсе не так спокоен и безопасен, как отцовский замок.
– А что, если они попросят нас сдать оружие, Диллон?
– Роб[3] приказал делать, о чем нас попросят, если этим мы сможем убедить их в нашем намерении заключить мир. – Диллон Кэмпбелл спешился и кинул поводья мальчику, рот которого был приоткрыт от изумления, как у человека, только что увидевшего привидение.
Диллон, предпочитая не замечать, какое впечатление он произвел на мальчика-англичанина, стряхнул пыль с дорожного плаща и беззаботно перекинул его конец через широкое плечо. Затем он тряхнул головой, словно дикий зверь гривой, и выпрямился.
Его младшие братья, Саттон и Шо, последовали его примеру. Хотя внешне близнецы очень походили друг на друга – оба с волосами цвета соломы и глазами скорее зелеными, чем голубыми, – по характеру они были совсем разными. Саттон с самого детства старался подражать своему воинственному старшему брату, радуясь каждой возможности пустить меч в дело. Благочестивый и мягкий Шо, выросший вместе с братьями под щедрой опекой ученых монахов, уже дал обет Церкви. Только время отделяло его сейчас от дня, когда он вступит в монастырь и начнет жизнь, посвященную молитвам и размышлениям.
– Все наше оружие? – спросил Саттон. Губы Диллона слегка скривились, когда он попытался скрыть улыбку.
– Нет, не все, Робу хорошо приказывать, посиживая в безопасности в Эдинбурге, а нам предстоит спать под одной крышей с врагом. Я не доверяю этим английским псам. Мы отдадим им только то оружие, которое на виду. Хуже не будет, если мы припрячем пару кинжалов, – пробормотал он сквозь зубы, – ведь это вопрос жизни и смерти.
– Да. – Саттон с облегчением дотронулся до кинжала, спрятанного за поясом. У него не было ни малейшего желания отдавать его давним недругам.
