Заложники - [29]
Черный цветок на сером цементе
Всех нас тянуло к нему, глаза непроизвольно начинали рыскать по залу, по нашим катакомбам, куда мы пробирались темными тихими переулками, скользя вдоль стен домов, пустынными дворами. Он же все равно умел - замечательное свойство! - затеряться даже в этом небольшом тесном пространстве. То стоял где-нибудь в углу, что-то растолковывая любознательному ученику, то в окружении наиболее продвинутых давал дополнительный ключ к какому-то приему, то, встав на колени, делал кому-нибудь, распростертому прямо на цементном полу, специальный массаж... Почему-то все время хотелось его видеть, хоть краешком глаза. Он как бы стягивал к себе пространство, но при этом умел остаться незаметным. Мы то и дело теряли его из виду. Это была способность, не просто худощавость и невысокий рост. Он-то, помимо всего, нас видел, даже если смотрел вроде в другую сторону. Вдруг взблеснет откуда-нибудь и как будто толчок, протянулось между тобой и им. Видит, точно! Именно тебя.
Большая тень, в которую бы мы все превратились, оденься как один в черные кимоно
Где он был теперь
Были среди нас и такие
"Учитель, что такое - пустота?"
Павел просто бредил овладеть всеми тонкостями, прорваться сквозь невидимую преграду внутри себя, ту самую, разделявшую Запад и Восток. Прыгал он, как кошка. А как пытливо следил за каждым движением Учителя, ловил всякое слово, даже случайно оброненное, иногда отбегая в сторону, туда, где оставлял на скамейке блокнот и ручку, и что-то быстро записывал. Надо отдать ему должное - вкалывал он до седьмого пота, отрабатывал каждый блок, каждый удар. И вспыхивал, как девушка, удостоившись одобрительного взгляда Учителя. Павел действительно хотел, жадно, нетерпеливо, впитывая, вбирая в себя все, что давал Учитель. Так земля после долгой засухи впитывает дождевую влагу.
Черный цветок на берегу черной реки
Павел тоже не знал
Искать его было бесполезно, никому не было известно точно, где он живет, да и не было у него, скорей всего, постоянного места жительства. Мы с Павлом несколько раз провожали его до электрички после занятий, и всякий раз это был другой вокзал, двери с шипением захлопывались, он отбывал, помахав нам из окна рукой, - человек, которого мы избрали в поводыри. Он был нам нужен. Но связь с ним обычно была односторонняя, он сам звонил кому-нибудь из учеников, если нужно было сообщить о переносе или отмене занятия. Случалось, что он оставался ночевать в городе, у друзей или у кого-нибудь из учеников, но крайне редко, хотя каждый из нас почел бы за счастье заполучить его к себе и весь вечер, если не всю ночь, проговорить о философии и методах их школы, о ее особом пути, по которому Учитель нас всех вел.
Путь, который
Махнув рукой, исчезал в сумрачном нутре вагона
Однажды он ночевал у меня, после очередного занятия. Он спросил: "У кого можно?" Можно было сразу у нескольких, но Учитель почему-то выбрал меня. Мы сидели допоздна на кухне, пили чай, заваренный им по особому рецепту, на травах, привезенных им с Дальнего Востока (все самое необходимое он таскал в зеленом рюкзаке), я задавал вопросы, их у меня накопилось множество, он отвечал. В тот раз я и услышал впервые про Сутру Пятого Патриарха - древний трактат, который наставник Учителя, китаец, вручил ему, чтобы он сберег, продолжил дело, тоже создал школу и передал ученикам усвоенное. О Сутре знали еще несколько человек, и теперь вот я, - знак большого, очень большого доверия, хотя сам я себя не считал таким уж прилежным учеником (в отличие от Павла), у меня были сомнения, в том числе и относительно собственных возможностей. Тем не менее он мне доверил, мне и Павлу, и еще кое-кому, но не всем. Мы же, как он считал, должны были знать о существовании тайной древней доктрины - камня, на котором стояла школа. Техника техникой, сила силой, но главное - в методе, в философии, в психотренинге. Главное - путь!
"Учитель, что такое - путь?"
Мы все время жили в атмосфере опасности, непонятно откуда
Учеников он сам отбирал, по каким-то своим критериям, встречаясь с желающими на нейтральной территории, предлагая им своего рода тест, тогда как они могли даже не знать, что именно он - Учитель. И никто не должен был о нас знать, никто! На всякий случай мы были просто секцией бокса, если что, и про Учителя тоже никто не должен был знать. Мы должны были идти своим путем. Мы должны были пробиться. Каждый из нас должен был измениться...
Путь воина
Учитель рассказывал, что настоящий мастер, владеющий искусством школы, ее м е т о д о м, способен в самый критический момент исчезнуть, буквально раствориться в воздухе, а когда надо снова появиться. Это не трюк и не гипноз, говорил Учитель, а высшее мастерство, искусство избранных, умение преодолеть материальные связи, как бы развоплотиться, что, правда, требует колоссальных энергетических затрат, сильно сокращающих жизнь. Нам это, впрочем, не грозило, такой уровень. Только монахи и аскеты, скрывавшиеся в горах, в отшельничестве, годы посвящавшие упражнениям, только они постигли. Но находясь на свету, нельзя ничего увидеть в темноте. Пребывая же в темноте, увидишь все, что находится на свету.
Шкловский Евгений Александрович родился в 1954 году. Закончил филфак МГУ. Автор нескольких книг прозы. Постоянный автор “Нового мира”. Живет в Москве.
В новый сборник известного прозаика Евгения Шкловского, автора книг «Заложники» (1996), «Та страна» (2000), «Фата-моргана» (2004) и других, вошли рассказы последних лет, а так же роман «Нелюбимые дети». Сдержанная, чуть ироничная манера повествования автора, его изощренный психологизм погружают читателя в знакомый и вместе с тем загадочный мир повседневного человеческого существования. По словам критика, «мир Шкловского… полон тайного движения, отследить, обозначить едва уловимые метаморфозы, трещинами ползущие по реальности, – одна из основных его целей.
Евгений Шкловский – один из наиболее интересных современных рассказчиков, автор книг «Заложники» (1996), «Та страна» (2000) и многих публикаций в периодике. В его произведениях, остросюжетных, с элементами фантастики и гротеска, или неспешно лирических, иногда с метафизическим сквознячком, в искусном сплетении разных голосов и взглядов, текста и подтекста приоткрываются глубинные моменты человеческого существования. Поиски персонажами самих себя, сложная вязь человеческих взаимоотношений, психологические коллизии – все это находит свое неожиданное преломление в самых вроде бы обычных житейских ситуациях.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Валерий Буланников. Традиция старинного русского рассказа в сегодняшнем ее изводе — рассказ про душевное (и — духовное) смятение, пережитое насельниками современного небольшого монастыря («Скрепка»); и рассказ про сына, навещающего мать в доме для престарелых, доме достаточно специфическом, в котором матери вроде как хорошо, и ей, действительно, там комфортно; а также про то, от чего, на самом деле, умирают старики («ПНИ»).Виталий Сероклинов. Рассказы про грань между «нормой» и патологией в жизни человека и жизни социума — про пожилого астронома, человеческая естественность поведения которого вызывает агрессию общества; про заботу матери о дочке, о попытках ее приучить девочку, а потом и молодую женщину к правильной, гарантирующей успех и счастье жизни; про человека, нашедшего для себя точку жизненной опоры вне этой жизни и т. д.Виталий Щигельский.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».