Залив белого призрака - [74]
Рассвет. Радуга парила над лугом. Белый щенок и жеребёнок бегали кругами, словно хотели поймать свечение воздуха. Не успели — оно испарилось в рефракциях солнца. День оброс звуками, словно листья зашелестели, а щенок залаял. В заборах заскрипели калитки. Финк вспомнил цвета радужных спектров и повторял вслух:
— Красный, оранжевый, жёлтый…
Женщина подняла голову и улыбнулась, совпав с ним какими-то воспоминаниями:
— Как однажды жак-звонарь голубой стащил фонарь… Может, мы с тобой одноклассники?
— Кто это — одноклассники?
— У которых есть прошлое.
— У нас с тобой есть прошлое?
Она ответила быстро, будто не знала других ответов:
— Прошлое — предали. Будущее — распродали. — Вытерла лицо белым платочком с сиреневым кружевом. Улыбнулась. Заключила устало, — день начался. Солнце…
— Прошлое нельзя предавать, а будущее — не продается, — ответил Финк.
— Предается и продается…
— Людей продавать нельзя. Правила жизни Вселенной.
— Ты дурак? Или, точно, с какой-то звезды свалился? Поверь мне: людей, шум прибоя, энергию Солнца и запахи моря — всё продают.
— Море? Не верю. Я не верю тебе!
— Тебе сколько лет?
— Не знаю. Может быть, тысяча…
Она вдруг расслабилась и потянулась руками вверх, к небу:
— И мне сейчас — тысяча. Так я устала… Пойдём ко мне? Лицо у тебя доброе. А я тебя целовать буду. — Повернулась к нему, но он не понимал, чего она хочет. Она стушевалась. — Прости. Я так давно не целовала никого. Соскучилась.
— Что такое целовала? Я голову в сарае забыл…
— Очнись!
Финк очнулся. Увидел кусочек улицы. Там шаркали чьи-то ноги, шепелявили голоса, проехал велосипедист без головы — голову обрезал низкий проем приоткрытой двери.
— Проснулся? — Женщина сидела напротив и вытирала ему лицо носовым платком, белым, с сиреневыми цветочками. — Это ты надышался парами вина из пустых бутылок. — Она улыбнулась. — Я забежала от дождя спрятаться. Ещё темно было. Ты даже не сопел. Я испугалась — жив ли?
— Я робо… — он смутился и смолк, неожиданно все вспомнив — утюг, двух бродяг, девочку и такси. Сон?
— Где моя сумка?
— Эта? — она подвинула к его ногам.
Он открыл сумку, но не увидел того, что хотел найти.
— Где моя голова?
— Замаялся, мальчишечка. — Женщина потянулась к нему. — Совсем голову потерял, глупенький… И не бритый? — провела ладонью по его щеке.
Финку показалось, что опять пошёл дождь. Он посмотрел вверх:
— Дождь?
— Это слёзы твои.
— Что такое слёзы? — он следил за движениями её губ, как под гипнозом.
Она ответила ему губами:
— Это когда хорошо.
— Как хорошо?
— Жить хочется…
По крыше застучали частые капли.
Финк закрыл глаза, будто видел что-то внутри себя.
— Ты знаешь, какой я внутри?
— Что, бесконечный как Космос?
— Откуда ты знаешь?
— Смешные вы, мужики, когда плачете. Вставай! Покажу тебе весну в звуках дождя…
— Весны в звуках дождя не бывает.
— А ты прислушайся!
— Я не верю, что всё продаётся! Полиция должна защищать…
— Ну, и молодец. За это я и хочу тебя поцеловать. Можно? Целует.
— Я робот… Мы где?
— В сарае. В звуках дождя мы летим в Космосе. Слышишь?
— В сарае?
— Ты зануда? Что ты всё переспрашиваешь?
— Что такое зануда?
— Туповат ты, друг сердечный!
— У робота нет сердца.
— Помолчи, а? Имей совесть.
— У меня нет совести.
— А женщину защитил?
— Это Программа во мне: слабых всегда защищают. Правило мира.
Женщина гладит и уговаривает:
— Такой правильный, что ли? Мужичо-ок! Соглашайся со мной, а? Тебе хорошо будет… Сердце в тебе стучит, совесть тебя волнует, а целоваться совсем не умеешь, дурашка. Я буду учить тебя, хоть ты обманщик. Ты зачем притворяешься? Тянет к женщине? Тянет правило твоё? Женщину ты не обманешь?
— Обманывать — плохо.
— Все-то ты понимаешь, ухажёр ночной. А чуть-чуть обмануть — весело… Поиграй со мной! Скажешь «миленькая», и я улыбнусь тебе. Обмани меня, миленький. Тихо-тихо скажи… Слышишь, сердце стучит?
— Моё?
— Твоё! Не дрожи так. Слушай сердце в себе. Сердце плохого не скажет.
— Сердце не может сказать!
— Тсс! Слышишь рядом стучат?
— Кто?
— Твоё и моё. Дай ладошку сюда. Которое хочешь? Выбирай! Так и умрём… Я — с твоим, ты — с моим… Финик мой! Сердце в ладошке…
— Я робот, а чувствую себя муравьём? Роботом Космо-са…
Она рассмеялась:
— Час-туш-ка-а! — Поёт. — Я согласна с муравьём, если в нём большой объём. Шевелит как нервами муравей антеннами… Шевели клешней, чуток, проникай в меня, милок. Будем делать вместе жизнь, крепче лапками держись… Весело-оа!
— Почему весело?
— Господи! Научи ты его помолчать!
Она навалилась трепещущим телом и прижалась щекой. — Финку стало больно. Он не мог понять, что это за сигнал и откуда он:
— Мне больно!
— Где? — Финк показал рукой на больное место.
Она рассмеялась, совершенно счастливая:
— Вот это фингал!
— Что такое фингал?
— Фонарь под глазом!
— Откуда? У меня не было там фонаря. Зрительные сигналы поступают прямо в блок аналитики ролевых ситуаций. Я — робот… — он вдруг забыл слова текста…
— Это тебе вчера хулиганы с улицы орден на глаз навесили.
Опять запела весело. — Не умелый смелый мой больно стукнулся скулой! Ой-ой, милый мой! — Перешла на шепот. — Не сердись… Дай больное поцелую… Слышишь, дождь кончился? — Она поднялась и подошла к выходу. — Смотри, как светло стало! — Распахнула дверь. Оглянулась и позвала: пойдём? — Он встал, подошёл, сморщился. — Что, болит ещё?
В книге несколько циклов. «Африканский капкан» — добротная проза морской жизни, полная характеров, событий и самого моря. Цикл «Игра» — вариант другой жизни, память о другой стране, где в дебрях слов о демократии и свободе, как на минном поле — взрывы и смерть одиноких душ. Цикл «Жажда» — рассказы о любви. Подкупает интонация героев: звучит ли она в лагерном бараке или из уст одесситки и подгулявшего морячка. А крик героини: «Меня томит жажда радоваться и любить!» мог бы стать эпиграфом книги.
В книгу вошли две пьесы: «Дом на волне…» и «Испытание акулой». Условно можно было бы сказать, что обе пьесы написаны на морскую тему. Но это пьесы-притчи о возвращении к дому, к друзьям и любимым. И потому вполне земные.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Эта книга о любви — к морю и ветру, к друзьям и подругам. К жизни, которую каждый живёт и делает сам. Книга о спутниках и попутчиках: звуках и красках, словах и молчании. Когда и снежинка в ладони, и капля дождя, и улыбка прохожего, и кот на заборе — всё это попутчики времени, всё это — опора, надежда, притоки мелодий и сил… Как ветер — внезапно. Как вечер — для встречи. Как утро — для света…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Невзрачный сотрудник журнала Федор Пряничков так бы и прожил свою серую жизнь никем, кроме родных, не замеченным, если бы случайно не выпил оставленную странным посетителем таблетку. Последствия этого события оказались удивительными: Федя начал писать картины, играть на пианино, изобретать, писать статьи…К сожалению, всё хорошее быстро заканчивается.
Этот человек был увлечён звуком. Он создал теорию, что существует множество звуков в мире, и люди неспособны услышать их из-за высоких частот. Он объясняет его доктору, что он изобрёл машину, которая позволит ему настраиваться на нужные частоты и преобразовывать все колебания в слышимый звук. Он стал слышать в наушниках вопли срезаемых соседом роз. На следующий день он стал экспериментировать с деревом.
«…Стояло спокойное летнее утро, пока на дорожке сада вдруг не заплясали лучи и блики явно искусственного происхождения и не раздался странный свист. В десяти метрах над землей зависла, вращаясь, летающая тарелка из ослепительно сверкавшего металла.«Нержавейка, наверное!» — мелькнула у меня мысль».