Закулисные тайны и другие истории… - [75]
Я не был близок с Великим Бардом и вовсе не пытаюсь представить себя здесь его близким другом, собеседником или собутыльником. Мы были знакомы на расстоянии, хотя довольно часто встречались, и смею надеяться, он ко мне относился хорошо. А я его боготворил.
Через многие прошедшие годы я сохранил это чувство радости и благодарности за то, что судьба дала возможность немного прикоснуться к этому необыкновенному человеку.
Памяти поэта и переводчика Сергея Гончаренко
Серёжа. Серёженька. Серёжка…
Так трудно поверить, что тебя нет среди нас. Последнее время мы виделись редко. Жизнь разметала нас в разные стороны, мы там, ты здесь. Доносились разные подробности твоей жизни, наверное, и ты про нас что-то знал. Но всегда была уверенность – где-то есть верный человек, близкий человек, родной человек. Один раз за эти годы я тебя попросил о чём-то, касающемся Иняза. Ты немедленно и четко это выполнил. Уверен, если бы было надо – ты так сделал еще тысячу раз. Но увы, больше повода обращаться не было.
Зато горжусь, что когда ты переводил Леона де Грейффа, я был твоим главным консультантом по музыкальным терминам. Ты мне звонил, мы вели долгие беседы и я как мог объяснял тебе разные accelerando и diminuendo.
А началось всё это очень давно, где-то в 1978 году. Я только женился на Ире Гинзбург. Ира сразу мне объявила – у меня есть три близких друга, три старших друга – это Женя Солонович, Павел Грушко и Серёжа Гончаренко. Все они, конечно, были приглашены на нашу свадьбу 14 января 1978 года в «Метрополе».
Потом мы поехали в Пицунду, затем – в Малеевку и сразу там взахлеб задружились с этой очаровательной парой – Серёжей и Наташей Гончаренко. Мы были чем-то похожи – примерно один возраст, примерно общая история. Мы вместе гуляли, ходили, выпивали – словом, дружили.
Серёжка был ужасный любитель розыгрышей. Он на полном серьезе мог сказать: за кустами сейчас мои ребята лежат, но я им дал команду пока не стрелять. Наивная Ира всему верила, да и я иногда был сбит с толку его серьезным видом. Или: Тут мне пакет из Кремля, или: Мне надо на совещание в СовМин, – и я до сих пор не знаю, шутил ли он или это было на самом деле.
У него было прелестное чувство юмора, легкое, озорное и вообще, казалось, что он только порхает по воздуху и ничего не делает.
Но это только казалось. На самом деле за этой легкостью стоял гигантский труд. Количество переведенных им стихов, причем блистательно переведенных, поистине огромно. Более 150 имен крупных испаноязычных – и не только – поэтов, стали известны, вошли в наш литературный обиход благодаря переводам Гончаренко
При этом он никогда не забывал свое собственное творчество, чуть ли не каждый день что-то писал. Все его сборники оригинальных стихов стоят у нас на полках с его автографами – это бесконечные россыпи словесных жемчужин, всегда отточенных, стройных, филигранных…
Не говоря уже о бесконечных статьях по теории перевода, по филологии, гигантской научной деятельности. Как я понимаю, хоть далек от этого, он внес гигантский вклад в российскую испанистику, и его труды для сегодняшних студентов являются основополагающими.
Не забудем, что он каждый день ходил на службу, проводил долгие часы, разбираясь в бесконечной рутине гигантского Высшего учебного заведения, где он был проректором.
Когда он всё успевал – непонятно.
При этом он никогда не отказывал себе во встречах с друзьями, любил застолье, еду, питье, сам умел готовить, заправски, по-кавказски, вел стол.
Был человеком по-настоящему теплым, близким, родным, никогда не забывавшим своих друзей.
Помню его невероятный подарок. Было это в году примерно 1996–1997, мы жили в Нью-Йорке, в Россию наведывались редко. Вдруг звонок. Незнакомый мужской голос: Александр? Тут у меня для вас посылочка. – Оставьте у консьержа, – говорю я и называю адрес. Вечером, действительно, посылочка, открываю коробку, там трехтомник стихов Сергея Гончаренко. Трехтомник – уникальный. Первый том – стихи, второй – переводы, третий – филологические изыскания. Мало кто мог бы издать такой трехтомник. Разве что Набоков? Бродский?
А в одном из подаренных сборников вдруг нашел прекрасное стихотворение, посвященное мне. Он ничего об этом не говорил, просто так взял и подарил мне это посвящение. Очень горжусь.
Вот эти стихи.
Прекрасные, тонкие стихи.
Он часто посвящал стихи разным людям – друзьям, подругам, родителям, детям, коллегам. Наверное, можно написать целое исследование – адресаты стихов СФГ. Но это – не моя сфера. Скажу лишь, что этих посвящений – очень много. Стало быть, вокруг Серёжи было много людей, достойных его стихов.
Я счастлив, что был одним из них, что моя жизнь соприкоснулась с жизнью замечательного литератора, прекрасного поэта, достойного и благородного человека – Сергея Гончаренко.
На сборнике Леона Де Грейффа он начертал:
«Дорогому Саше Журбину с дружеским объятием.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.