Закулисные тайны и другие истории… - [68]

Надо сказать, написал он немало хорошего за эти годы. И театры его ставили, оркестры играли, а певцы пели уже не как первого Секретаря Союза, но просто как очень хорошего композитора.

Впрочем, так было и раньше.

Последнее примечание. На свете было немало великих композиторов, но далеко не от каждого из них остается музыка, некая хитовая мелодия, которую знают все – старые и молодые, интеллигенты и простой народ, музыканты и не-музыканты. Поясню.

Из Моцарта – Турецкий марш и начало соль-минорной симфонии.

Из Бетховена – знаменитое па-па-па-паааа!

Из Шуберта – Серенада.

Из Брамса – Венгерский танец.

Из Чайковского – начало № 1 Ф-п концерта.

Понятно, о чем я. Но это есть далеко не у всех. попробуйте вспомнить что-нибудь из Гайдна? Шумана? Дебюсси? Малера? При том что композиторы они, безусловно, великие и перворазрядные.

А уж у композиторов двадцатого века и вовсе плохо. Напойте-ка что-то из Бартока? Хиндемита, Стравинского, Шенберга?

А из Прокофьева? Шостаковича? Хачатуряна? Губайдулиной? Шнитке?

Нет, у Хачатуряна есть – Танец с саблями и Вальс из «Маскарада».

У Свиридова – музыка к «Метели».

А у Хренникова? При том что он симфонический композитор? И тут мы вспоминаем – это же он написал «Московские окна» и «Давным-давнo», колыбельную Светлане и «Лодочку», «Поезд идет на Восток» и «Друга я никогда не забуду». В любой компании людей, выросших в России (или в СССР), начните это напевать – все вокруг подхватят.

Это и есть главный памятник композитору…

Мир вашему праху, Тихон Николаевич. Россия будет помнить вас вечно. И это не пустые слова. Так будет на самом деле. Вы этого заслужили

Этот текст я написал в 2007 году, сразу после смерти ТХ, и прочитал его на радио Маяк. А в 2012 году в альманахе «7 искусств» появилась статья человека, перед которым я преклоняюсь – пианиста Евгения Кисина.

Вот ссылка: http://lit.lib.rU/k/kisin/text_0020.shtml

Прочтите и убедитесь: ТХ был глубоко порядочный человек и прекрасный музыкант.

Умерла Бел Кауфман

Это кажется невероятным.

Хотя ей было 103 года (родилась в Одессе в 1911 году), возраст по всем понятиям очень почтенный, а для некоторых и пугающе недостижимый, но тем не менее трудно представить, что её нет на свете, что нельзя ей больше позвонить, что надо о ней говорить в прошедшем времени.

Она была неотъемлемой частью нью-йоркского пейзажа, непременной участницей всех больших светских тусовок, американских, еврейских, русских, любых других. Всюду она была своим человеком, её любили, ждали её острых словечек, пламенных речей.

RIP, что означает «пусть упокоится с миром», хотя в это трудно поверить…

Для тех, кто не помнит. Первое: она внучка великого Шолом-Алейхема, писавшего на идиш. Второе: у нее есть роман «Вверх по лестнице, ведущей вниз», который в 60-70-е годы был жутко популярен во всем мире, в том числе и в России. Роман этот автобиографический, Бел долгие годы преподавала в одной из нью-йоркских школ. (Кстати, когда мой сын учился в нью-йоркской школе, я вдруг понял, что название «Up the Down Staircase» имеет кроме метафорического и вполне обыденный смысл. В американских школах все лестницы строго обозначены, эта лестница up, эта лестница down, и нарушать сии указания строго запрещается).

Я познакомился с ней в 1986 году вот при каких обстоятельствах. Мы тогда дружили с Юрием Марковичем Нагибиным, а он в то время был популярным телеведущим (к сожалению, недолгое время), и у него в передаче бывали многие известные люди,

Попала к нему и Бел Кауфман, впервые побывавшая в России после долгого перерыва. Программа вышла в эфир и имела большой резонанс, но Бел её не видела, поскольку в момент эфира уже уехала обратно в Штаты. А тут мы с женой, писательницей Ириной Гинзбург, впервые собрались ехать в Америку и, естественно, обсуждали это со всеми друзьями. Нагибин сказал: «О, а у меня к вам будет поручение. Возьмите-ка вот эту видеокассету и передайте Бел Кауфман, она очень хотела на себя посмотреть…» И дал нам кассету, ее адрес и телефон. Через некоторое время Нью-Йорке набираю номер и слышу низкий женский голос, говорящий по-русски без всякого акцента: «Да-да? А, это Саша? Юра меня предупредил, что вы будете звонить. Когда вы сможете зайти? Завтра в 3 часа дня можете? Прекрасно, я вас жду». В назначенное время мы с Ирой приходим в дом, расположенный в фешенебельном районе на Парк-авеню, и вежливый предупрежденный швейцар показывает, как пройти в квартиру к миссис Кауфман.

Мы зашли – и сразу попали под обаяние этой женщины. С ней было очень просто, через несколько минут мы общались как старые знакомые. Кстати, сразу по её просьбе перешли «на ты» по-русски, ну а по-английски – на обращение по первому имени. Нас угостили чаем с печеньем (мы знали, что если приглашены на 3, то не надо рассчитывать на еду: время ланча уже закончилось, а до «диннера» еще далеко), но беседа была занимательной, а мы предварительно поели и были не голодны. Она извинилась, что дома нет мужа Сиднея. «Ну, я вас с ним потом познакомлю», – сказала Бел и сообщила, что Сидней сейчас на партсобрании. Видя наши недоуменные лица, она пояснила, что Сидней с самой своей молодости, то есть с 30-х годов (на момент нашей встречи Бел было 75, а Сидней моложе ее лет на шесть) является членом коммунистической партии США, вернее не основной партии, а какого-то её ответвления, то ли троцкистского, то ли меньшевистского… На наши изумленные возгласы (напомню, 1986-й год, перестройка, КПСС еще существует, но уже, очевидно, накануне краха) Бел спокойно сказала: «Да, у нас здесь всё по-другому, все свободны, делают что хотят. Я ему не запрещаю любые глупости».