Закрытие открытия - [24]

— Точно! — подтвердил Вовка Трушин и обратился к Мишке: — Дальше!

— «Так вот, друзья! — сурово и торжественно читал Мишка. — Генерал оглядел всех присутствующих. — Мы вас просим помочь обезвредить зловредную банду. Кто с нами? Шаг вперед!»

— Прости, Сазонов, разве мы стояли в строю? — спросил круглый отличник Костик Соболев. — Вспомни: сидели у эстрады.

Мишка даже не взглянул в сторону Костика, что-то поправил в письме и прочел:

— «Мы, как один, сделали большой шаг вперед. И только Костик Соболев остался на месте…»

Все посмотрели на Костика с нескрываемым презрением. Костик оробел:

— Миш, я вспомнил, мы стояли в строю… Я между Рубцовым и Трушиным стоял, они подтвердят… И тоже сделал шаг.

Мишка опять внес исправления — какие-то слова вычеркнул и какие-то дописал:

— «…И только Костик Соболев остался на месте…»

— Миш! — взмолился Костик.

— «…но лишь на секунду — у него расшнуровалась кеда. А затем и он сделал большой шаг вперед. Нам быстро раздали автоматы, гранаты, патроны…»

— …и грозный современный вид оружия — бесшумную пушку ПНШ-1, — дополнил я Мишкино перечисление.

— Спасибо! — поблагодарил меня Мишка. — Важная деталь, я включу… Дальше читать?

— Да, да, да! — закричали мы.

— «Штаб разработал оперативный план соединения с полком генерала Пирогова. Вечером, когда стемнело, в полном боевом снаряжении мы переправились вплавь через глубокую бурную реку…»

— А я плавать не умею, — сказала Ната Жучкова. — Как быть?

— Оперативным планом это было предусмотрено, — ответил Мишка. — На то он и план. — И снова обратился к письму: — «Не умеющих плавать перевозили на понтонах и плотах под ураганным огнем кое о чем догадавшегося врага. Первым на своем плоту реку форсировал мужественный разведчик Владимир Трушин…»

Вовка сидел гордый, и все мы ему завидовали.

— «Утонувших почти не было, но вскоре появились первые раненые. Среди них — наш скромный боевой товарищ Сеня Пантюхин. Своей головой он героически разбил в куски противотанковую мину и обеспечил продвижение вперед наших частей…»

Длиннющая Томка Булкина заплакала.

— Ты чего?

— Сеню жалко…

— Да я в порядке, — застенчиво сказал Сеня. — Даже шишки на затылке нету… Посмотри!

— Его медицинская сестра спасла, — подсказал я Мишке. — Надя Лапшина. Она ему говорила: «Потерпи, миленький!..»

Надя посмотрела на меня так, как бы мне хотелось, чтобы она смотрела только на меня.

— Очень интересный эпизод, — сказал Мишка и набросал несколько фраз на отдельном листочке. — Так будет верно? — Он прочел: — «Вернула Сеню к жизни медицинская сестра Надя Лапшина. Со словами «Потерпи, миленький!» она аккуратно, как на швейной машинке, зашила ему все раны. Сеня ринулся в бой…»

Теперь уже Надя посмотрела на Мишку. Посмотрела так, как бы мне хотелось, чтобы она смотрела только на меня.

— «О подвиге всеобщего любимца Владимира Трушина — славного разведчика, рассказывают теперь легенды. Браконьеры напустили на него своих свирепых собак с огромными, как у слонов, ушами, а потом опутали с ног до головы стальной цепью и зверски разорвали его новую майку…»

— За майку влетит, — вздохнул Вовка Трушин.

— Не влетит, — сказал Мишка. — Слушай дальше: «Это последнее, что известно о Трушине».

— Тогда другое дело, — повеселел Вовка.

Мишка закончил чтение письма:

— «Бой длился два дня и две ночи. Мы победили и пошли ужинать. До свидания!»

Мы похвалили Мишку за точное изложение событий и действительно пошли ужинать, и поели с большим аппетитом.

Три дня лагерь жил своими обычными заботами и радостями. А на четвертый произошло событие, для описания которого не хватило бы даже Мишкиной фантазии. Часов в десять утра мы увидели, как по знакомому нам проселку в сторону лагеря мчится длиннющая вереница машин. Старые и новые «Волги» с шашечками на боках, «Жигули», «Москвичи» и «Запорожцы», обгоняя и даже, как мне показалось, толкая друг друга, с жалобным ревом сигналов приближались к нам на первой космической скорости.

Сомнений возникнуть не могло — в лагерь спешили родители. По почему? Почему?! Что случилось? Наверное, что-то ужасное. Да еще у всех разом! Мы терялись в догадках. Волнение сжимало горло и давило грудь. Некоторые девчонки заплакали.

О причине родительского нашествия первым догадался Мишка.

— Письмо, — коротко сказал он.

— По домой писал один ты!

— Телефоны, — снова коротко сказал Мишка.

Да, теперь это поняли самые недогадливые: причиной переполоха было Мишкино письмо. В нем содержалось достаточно страхов, чтобы всполошить родителей, даже если они поверили не во всё, что там было написано. Наша сладкая мечта о мужестве и стойкости обратилась в горькую действительность, которая в ближайшие минуты могла потребовать именно этих качеств: и мужества и стойкости.

Разрывами гранат хлопнули дверцы автомобилей.

— Десант, — тихо промолвил Мишка. — Теперь настоящий…

Еще издали убедившись, что все мы целы и невредимы и совсем неплохо выглядим, родительский десант, облегченно охнув, повел наступление густой цепью.

Все мы будто вросли в землю. Один Мишка смело пошел вперед навстречу опасности. Сделав несколько шагов, он остановился и крикнул:

— Здравствуйте, папа и ма…