Закрытая книга - [29]
— А я никак не пойму, о чем это вы толкуете. Оторвите-ка мне кусок бумажного полотенца, руки вытереть.
— Нате. Штуковина эта… в том-то и дело, не знаю я, чего это, и все тут. Чего-то там словно бы торчит между двумя мужчинами.
— Господи боже, какими двумя мужчинами?!
— Да теми же, что на головоломке.
— Что вы сказали?!
— Батюшки, вы только гляньте, он аж хлеб уронил! И, ясное дело, по закону подлости — джемом вниз. Давайте я возьму…
— Ах, да забудьте вы про этот проклятый хлеб! Что вы сейчас сказали?!
— Вот чего, сэр Пол, не надо на меня кричать. Знаю, спали вы плохо, не выспались, но ко мне, все одно, какое-никакое, а уважение имейте.
— Прошу вас, умоляю, миссис Килбрайд, это очень для меня важно. Что именно вы сказали про головоломку?
— Да никак я не могла взять в толк, что за штуковина лежит на полу — только всего и сказала-то.
— «Между двумя мужчинами» — вы так сказали, верно?
— Ну да, меж них она и лежит.
— Но что же там за мужчины? На картине-то всего один.
— На какой такой картине?
— Которая на головоломке! Из кусочков составляется знаменитая картина!
— Ну, не знаю. Одно могу сказать: мужчин там двое, и точка. Да еще эта штуковина.
— Пойдемте со мной в гостиную.
— Что? Прямо сейчас?
— Да, сейчас. Это очень, очень важно.
— Ой, боже ж ты мой, да что я такого сказала-то? Ох, ну, так и быть. Погодите-ка.
— Скорее, пожалуйста.
— Иду, иду.
— Так, хорошо. Скажите мне, коробка здесь?
— Коробка? Какая коробка?
— Коробка с головоломкой. Я имею в виду коробку, в которой головоломку привезли.
— Нет… Нет, ничего такого не видать. И на столе нету.
— Ладно. Пускай. Посмотрите… Просто посмотрите на саму головоломку и опишите то, что видите.
— Да ради бога, лишь бы вы не блажили. Ну, там, стало быть, двое мужчин.
— Как они одеты?
— По-старинному. Один смахивает на Генриха Восьмого, только разве похудее будет. А второй вроде как священник. Католик небось.
— А про какую это штуку вы все толкуете? На полу которая.
— Ну, в том-то и дело. Говорю вам, не знаю. Вообще ни на что не похожа. Прямо никак не разберешь. Чего-то такое расплющенное, вроде лепешки, что ли…
— Расплющенное, вроде лепешки?..
А скажите, миссис Килбрайд, не череп ли это?
— Череп? Ну нет, ни в коем разе!
— Вы уверены? Слушайте, возьмите-ка меня за палец!
— За палец?
— Да! Вот за этот палец!
— Ладно, пожалуйста. И чего вы хотите, чтобы я с вашим пальцем сделала?
— Хочу, чтобы вы подвели его к этой, как вы выражаетесь, штуковине.
— Ну вот, уже в нее тычете.
— А теперь взгляните-ка сбоку. Не на палец, конечно, а на штуку эту. Взгляните на нее вот отсюда.
— Ладно, ладно, только не пихайте меня.
— Извините. Просто следите за движением моего пальца. Вы следите?
— Слежу, слежу.
— Что теперь скажете? Не может ли это быть изображением черепа?
— Что ж… вроде как и может. Может, и правда череп, если уж на то пошло. Но тогда скажу, что нарисован он, по-моему, не шибко здорово.
— Это не важно. Так, а прямо над этой штукой стол есть?
— Есть.
— А на столе лютня?
— Чего?
— Нечто вроде мандолины. На гитару похоже.
— Верно, верно.
— И глобус?
— Ага.
— Хорошо. Теперь последний вопрос. Если не ошибаюсь, эти двое мужчин стоят перед занавесью. Правильно?
— Да.
— Какого цвета занавесь?
— Зеленая.
— Верно, зеленая. Конечно же зеленая. Большое спасибо, миссис Килбрайд, очень вам благодарен. Больше я вас не задерживаю. Картина мне ясна. Ха, вот именно, картина мне ясна.
— Доброе утро, Пол.
— А, Джон, это вы. Доброе, доброе утречко вам. Хорошо спали?
— Неплохо. А вы?
— Я? О, прекрасно. Просто прекрасно.
— Впервые вижу, чтобы вы спустились сюда раньше меня.
— Впервые, значит?
— Да. Вы давно встали?
— С час назад. Утро было чудесное, и мне расхотелось валяться в постели.
— Утро было чудесное? Сейчас вообще-то небо затянуто тучами.
— Ну, а мне оно показалось чудесным. Слепому-то какая разница? Я уже встал. И, как говорится, рву постромки. По-стром-ки.
— Пойду поставлю чайник. Вам, наверное, до смерти хочется кофе.
Вот те на!
— В чем дело, Джон?
— Да тут полный кофейник кофе!
Это вы, Пол, его сварили?
— Я? Конечно нет. Вы же знаете, я совершенно беспомощен. Нет, если вам хочется кого-нибудь поблагодарить, благодарите миссис Килбрайд.
— Миссис Килбрайд?
— Да, кофе сварила миссис Килбрайд. Наливайте себе.
— Значит, миссис Килбрайд приходила сюда?
— Угу. Она что-то здесь забыла. Ах да, припоминаю, корзинку с шитьем. На самом деле, подозреваю, ей хотелось сунуть нос на кухню, а также в гостиную — посмотреть украдкой, что тут и как. Собственно, она сама в этом почти призналась.
— И что-нибудь ей пришлось не по вкусу?
— Трудно сказать. Мы просто поболтали о том о сем. А вы что же, кофе не пьете?
— Пью, конечно. Просто…
— Да?
— Пол, меня тяготит одна вещь; висит на душе как камень.
— Камень на душе, говорите?
— Да, я все хотел… хотел…
— Если на душе камень, то лучше, мой милый, его и не трогать: не ровён час сорвется, а нам это ни к чему.
— Я теперь уже очень хорошо изучил вас, Пол. Житье бок о бок с вами странным образом привело к тому, что и у меня… и у меня развилась невероятная чуткость, восприимчивость. Прямо как у слепого. Как у вас, собственно. Я начинаю улавливать… Выскочило… слово. Нюансы? Я начинаю улавливать нюансы лучше и быстрее, чем когда-либо прежде. Взять, к примеру, ваш тон. Теперь я подмечаю малейшие оттенки в вашем голосе. Знаете, ваша язвительность нередко весьма тяжеловесна, но бывает и очень тонкой. Тем не менее я воспринимаю ее тотчас же и, как правило, могу заранее сказать, что будет дальше. Ощущение такое, будто у меня выросли антенны, и теперь я слышу то, чего прежде не слышал. Не знаю, ясно ли я выражаюсь?
Перед вами – удивительный роман.Роман, в котором причудливо переплетаются мотивы самых известных детективов Агаты Кристи, а на их основе создается новая, увлекательная криминальная интрига!…Совершено загадочное убийство.Подозреваются все обитатели и гости уединенного, занесенного снегом особняка.Расследование ведет… сама Королева Английского Детектива!
Гилберт Адэр — писатель, которого Айрис Мердок назвала «последним эстетом от современной беллетристики». Стиль его, легкий без легкомыслия и «литературный» без выспренности, не подкупает читателя простотой непосредственности, но — затягивает, точно в паутину, в сплетение мыслей и чувств, эмоций — и импрессий.Читать прозу Адэра приятно, отчаянно интересно и — увлекательно в лучшем смысле этого слова.Превращать детективы в блистательно-интеллектуальную «игру ума» — или, наоборот, стилизовать интеллектуальную прозу под классический детектив — пытаются многие.
Тема обоих романов Адэра — любовь и смерть, но если в первом — история гибельной страсти стареющего писателя к молодому голливудскому актеру, то во втором — первая любовь и взросление юного американца на фоне майских событий 1968г. во Франции. Адэру удается с тончайшим психологизмом и кинематографической зримостью рассказать о темных глубинах человеческого сердца.
Поначалу был «Ход Роджера Мургатройда», иронично и тонко обыгрывающий реалии романа Агаты Кристи «Убийство Роджера Экройда». Потом появилось «Убийство в стиле» — название, относящее читателя к «Происшествию в Стайлз», и сюжет, изящно контрастирующий с «Зеркало треснуло».…Знаменитая актриса убита — прямо во время съемок, на глазах у десятков людей. Однако НИКТО из свидетелей не заметил ровно НИЧЕГО!Полиция — в растерянности. И тогда за дело берутся автор детективов Эвадна Маунт, обладающая талантом детектива-любителя, и ее лучший друг — инспектор Скотланд-Ярда Трабшо.Их выводы — подозреваются практически все люди из окружения убитой.
Тема обоих романов Адэра — любовь и смерть, но если в первом — история гибельной страсти стареющего писателя к молодому голливудскому актеру, то во втором — первая любовь и взросление юного американца на фоне майских событий 1968г. во Франции. Адэру удается с тончайшим психологизмом и кинематографической зримостью рассказать о темных глубинах человеческого сердца.
Книга, которую называют «праздником, который всегда с тобой» эры диско. Книга, за которую Гилберта Адэра критики называли «Набоковым гей-тусовки». Книга, сюжет которой практически невозможно воспроизвести — ибо сюжет в ней не значит ровно НИ-ЧЕ-ГО. Трагическая, смешная и поэтичная прозаическая баллада о «золотом веке» ночной жизни и кошмаре, которым завершился последний взлет «гедонистической культуры восьмидесятых».
Внимание: данный сборник рецептов чуть более чем полностью насыщен оголтелым мужским шовинизмом, нетолерантностью и вредным чревоугодием.
Автор книги – врач-терапевт, родившийся в Баку и работавший в Азербайджане, Татарстане, Израиле и, наконец, в Штатах, где и трудится по сей день. Жизнь врача повседневно испытывала на прочность и требовала разрядки в виде путешествий, художественной фотографии, занятий живописью, охоты, рыбалки и пр., а все увиденное и пережитое складывалось в короткие рассказы и миниатюры о больницах, врачах и их пациентах, а также о разных городах и странах, о службе в израильской армии, о джазе, любви, кулинарии и вообще обо всем на свете.
Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
Это — анти-«Гамлет». Это — новый роман Джона Апдайка. Это — голоса самой проклинаемой пары любовников за всю историю мировой литературы: Гертруды и Клавдия. Убийца и изменница — или просто немолодые и неглупые мужчина и женщина, отказавшиеся поверить,что лишены будущего?.. Это — право «последнего слова», которое великий писатель отважился дать «веку, вывихнувшему сустав». Сумеет ли этот век защитить себя?..
«Планета мистера Сэммлера» — не просто роман, но жемчужина творчества Сола Беллоу. Роман, в котором присутствуют все его неподражаемые «авторские приметы» — сюжет и беспредметность, подкупающая искренность трагизма — и язвительный черный юмор...«Планета мистера Сэммлера» — это уникальное слияние классического стиля с постмодернистским авангардом. Говоря о цивилизации США как о цивилизации, лишенной будущего, автор от лица главного персонажа книги Сэммлера заявляет, что человечество не может существовать без будущего и настойчиво ищет объяснения хода истории.
Она была воплощением Блондинки. Идеалом Блондинки.Она была — БЛОНДИНКОЙ.Она была — НЕСЧАСТНА.Она была — ЛЕГЕНДОЙ. А умерев, стала БОГИНЕЙ.КАКОЙ же она была?Возможно, такой, какой увидела ее в своем отчаянном, потрясающем романе Джойс Кэрол Оутс? Потому что роман «Блондинка» — это самое, наверное, необычное, искреннее и страшное жизнеописание великой Мэрилин.Правда — или вымысел?Или — тончайшее нервное сочетание вымысла и правды?Иногда — поверьте! — это уже не важно…
«Двойной язык» – последнее произведение Уильяма Голдинга. Произведение обманчиво «историчное», обманчиво «упрощенное для восприятия». Однако история дельфийской пифии, болезненно и остро пытающейся осознать свое место в мире и свой путь во времени и пространстве, притягивает читателя точно странный магнит. Притягивает – и удерживает в микрокосме текста. Потому что – может, и есть пророки в своем отечестве, но жребий признанных – тяжелее судьбы гонимых…