Законы прикладной эвтаназии - [3]

Последняя шестёрка «брёвен» отличается от первых тридцати-тридцати пяти человек (Накамура не считал точно). Они не китайцы. Китайцы дают общую картину, но для частных случаев нужно рассматривать также представителей других рас. Когда война окончится, Японии понадобится знание их особенностей.

Их шестеро, всего шестеро – и это «брёвна», но «брёвна» высшей ценности. Двое рослых, светловолосых, в русской армейской форме. Иваны. Накамура слышал – они придумали смешное слово «ходя». Они называют так и китайцев, и корейцев, и японцев. Это унизительно.

Невысокий мужчина с чёрными волосами. Национальность не определить. Гражданский.

Ещё двое похожих, мужчина и женщина, кожа тёмная, глаза круглые. Индусы, что ли.

И девушка. Высокая, очень высокая. Она стоит рядом с Иосимурой, который кажется карликом в сравнении с ней. Огромные впалые глаза, чёрные круги вокруг них закрывают пол-лица. Они выглядят естественно, точно причина вовсе не в недосыпе или недоедании. Нос смешной, острый, как у птицы. Губы тонкие. Крупная, но стройная; под бесформенной на несколько размеров больше кофтой вырисовывается грудь.

Накамура рассматривает её внимательно. Некрасивая, думает он. Тут же его сердце сжимается – при мысли об Изуми. Она маленькая, тонкая, печальная. Накамура мечтает вызволить её, но никогда не позволит себе подобного. Потому что солдат есть солдат. Не страх перед кемпейтай, не опасность останавливают его, а собственная совесть. Он ненавидит себя за то, что наделил «бревно» именем.

Пятерых иностранцев уже уводят. Исии Сиро, высокий, в круглых очках, с реденькой бородёнкой и пышными усами, что-то говорит. Девушку с кругами под глазами отделяют от остальных, её конвоируют за генерал-лейтенантом. Исии разговаривает с ней. Накамура не может разглядеть, отвечает ли она. Возможно, отвечает.

Двор пустеет. Грузовик уезжает в глубь базы. До занятий остаётся около десяти минут.

2

Курсанты играют с крысами. Сопляки – разводят бактерии чумы в аппаратах Исии, но не всегда понимают, зачем нужны «брёвна». Их гложет тоска по Японии, они клянут себя за то, что отправились в Маньчжурию. Зато здесь больше платят. Далеко не у всех есть допуск к лаборатории.

Накамуре кажется, что он – другой. Полгода работы в отряде 731 закаляют человека. Перестаёшь бояться трупов, перестаёшь воспринимать «брёвна» как людей. Их учили именно так. Вечером курсанта вызывали и приводили в комнату, где на операционном столе или просто на полу лежал труп. Тачка ждала в коридоре, задача – вывезти. Трупы были самые разные. Чудовищно взбухшие, покрытые язвами и рубцами. Аккуратно распотрошённые, залитые кровью. Лишённые конечностей, обмороженные. Сначала нужно было помочь ассистенту окунуть тело в раствор карболовой кислоты, а затем взять тело и отнести его к тачке. По коридорам труп приходилось везти до крематория, там сдавать его в руки работнику огня и меча. Меча – потому что иногда трупы рубили перед тем, как сбрасывать в отверстие пышущей жаром шахты.

Труба крематория – одна из самых высоких в Японии. Хотя Маньчжурия – это Китай, но база – это всё же японская территория. Трубу видно отовсюду, но пассажиры поездов харбинских железных дорог думают, что проезжают мимо завода. Всё равно ближе чем на пять километров к базе подъехать невозможно.

Младших курсантов пока что не подпускают к людям. Крысы, свиньи, собаки – это для них. Техники-лаборанты читают общие лекции – по истории отряда, по принципам применения бактериологического оружия. Войдя в лабораторию, Накамура вежливо здоровается с Санаравой, рассказывающим курсантам о газовой гангрене и её особенностях. Накамура занимается по свободной программе. Книги нельзя выносить из лаборатории, поэтому приходится параллельно слушать Санараву, хотя его лекцию Накамура и так знает наизусть.

Появляются Осами, Мицудзи и Кокен, соратники Накамуры. Им тоже предписано самостоятельное изучение надлежащих предметов.

Библиотека обновляется каждую неделю. В большие альбомы вклеиваются новые фотографии с комментариями врачей. Накамура дружит с одним из сотрудников съёмочной группы. Они – единственные, кто может свободно перемещаться по территории базы и бывать внутри бараков с заключёнными равно как и в испытательных лабораториях. Таким же правом раньше обладали и метеорологи (в 731-м их было двое), но когда один из них погиб от чумы да ещё чуть не разнёс её по базе, метеослужбу уравняли в правах с обычными солдатами.

На этой неделе – свежие снимки. Синдромы газовой гангрены, чумы, холеры, брюшного тифа, дифтерита, туберкулёза, сапа. Обмороженные конечности. Лица, ошпаренные кипятком.

А вот данные от харбинского отделения – там проверяли, сколько времени человек может продержаться без пищи и воды.

Накамура читает и рассматривает материалы с полным спокойствием. Он не видел Изуми уже неделю, но не позволяет себе мысли о том, что её больше нет. Может, она просто ждёт своей очереди – тогда есть надежда. Нет надежды. Есть-нет-есть-нет, это вертится в голове Накамуры, и он перестаёт понимать суть написанного в отчётах харбинского отделения.

В лабораторию заходит незнакомый Накамуре офицер, судя по знакам отличия, полковник.