— Если не учитывать, что до этого мгновения я понятия не имела, каким образом оказалась в том чокнутом мире, то… скорее всего, причина в том, что я ненавидела античную литературу и не скрывала это от преподавательницы. — немного нервно хмыкнула девушка. — Если хочешь сказать что-то столь же шокирующее, как всё предыдущее, включая твоё появление, то дай мне сначала отдышаться. Иначе точно случится инфаркт. Уф.
— Не зря же я пронзаю сердца стрелами.
— Чёрт возьми, если это не сон, то я точно сошла с ума. — жмурилась то ли от снега, то ли от неверия, — Не может быть, что я разговариваю с тобой, и ты… Стоп! Ты сказал «жениться»?!
— Скажем так, — довольно улыбнулся, — стремление со мной познакомиться у тебя всегда было такое, что никак не удержишься. Откуда мне было знать, что моя же стихия однажды на меня нападёт?
— Н-но, получается… я что, была…? — вспомнив во всех подробностях недавно прочитанный роман, старалась удержать глаза на положенном месте. Получалось плохо.
— Именно. Жаль, что ты этого не помнишь. — улыбка стала то ли мечтательной, то ли слегка пошловатой. — Но это временно. Если захочешь, я найду способ вернуть тебе память о том воплощении. В любом случае… я нашёл тебя, Психея. И больше не отпущу.
Девушка слегка отодвинулась, как бы говоря «ну, это уже слишком даже для меня», над чем шутник только посмеялся:
— Не отправлять же меня снова к дядюшке Аиду? Боюсь, он этого не переживёт. Скорее лично нас поженит или устроит конец света. А я только начал обживаться в новом времени. Тут вполне неплохо… по крайней мере, музыка очень даже. Кстати, тот римский писатель, как его там… Апулей, написал о нас искажённо, без самого важного — предыстории, но вполне себе недурственно. Так что зря ты была плохого мнения об античной литературе. Ваша далеко не вся может сравниться.
— Знаю. — мысленно в сотый раз хватаясь за голову, пыталась как-то осознать всё услышанное, но получалось не очень. — Только не имею ни малейшего представления, что мне теперь с этим знанием делать.
Божественный огонь танцевал ламбаду в глазах Эроса, и Ксюше оставалось только недоумевать, как она умудрилась не заметить этого раньше.
