Закон скорпиона - [54]

– Генерал, – окликнула Бакл. – Всадник прибыл.

Я резко повернула голову. Дыхание участилось, стало прерывистым. Не успевает, не успевает! Пока лошадь перевалила за гребень холма, пресс одолел еще три ступени вниз.

Всадник с громким топотом спустился с холма, от ветряков, и у камер резко натянул поводья, так что лошадь загарцевала. У бедного животного тяжело поднимались ребра. Когда лошадь вскинула голову, изо рта у нее полетела пена.

– Не пускайте ко мне в кадр! – крикнул Бёрр.

Пара камберлендцев встала между Всадником и камерами, отчего лошадь попятилась. Но я уже разглядела лицо Всадницы. Как вспышка, мне вспомнилось последнее мгновение, когда я ее видела. Тогда я тоже была напугана – оно осталось выжженным у меня в памяти. Это была та самая Всадница, что приезжала за Сиднеем, белая женщина с коротко остриженными волосами, делающими ее похожей на синицу. Умело правя шарахающейся взмыленной лошадью, Лебединая Всадница подняла голову и…

И оказалось, что это совсем другой человек. Когда она приехала убить Сиднея, то была неуверенной – до обидного неуверенной в себе, словно это ей, а не нам надо взять себя в руки. Сейчас мягкие голубые глаза были пронзительными, как электрический разряд. Аккуратные волосы слиплись от пота. Женщина ослепительно улыбнулась.

– Всем привет, – помахала она рукой собравшимся. – Меня зовут Талис.

Глава 18. Талис

Тик. Так. Вниз!

– Талис! – закричала я.

Все замерли, а пресс… Поршень уже лег мне на руки. Дно давило. Больно не было, но сила нарастала, и некуда было деваться, запаса уже не осталось, жд ать больше нельзя. Это уже то, что я делать не умею.

– Остановите пресс! – приказал Талис. – Ха! Сколько веков я такого не слышал. «Остановите печатный пресс, новый материал срочно в номер!» Но тем не менее остановите. – Улыбка стала жесткой. – Или наколю ваши головы на пики.

Но камберлендцы застыли как вкопанные. «Пожалуйста, пожалуйста, – повторяла я в голове, и еще: – Талис-Талис-Талис». Но выговорить ничего не могла. Тик, так – падал пресс. Каждый бугорок на запястье, каждая костяшка, которая не могла выпрямиться и стать плоской, – стала плоской.

Где-то послышалось: «Хрусть».

Паника придала мне невероятных сил, и я потянула руки так, что плечи… Боль была такая, словно меня пронзили два железных прута, выворачивая плечевые суставы, прибивая выпрямленные руки и размалывая ладони. Говорить я по-прежнему не могла, но начала кричать.

– Прекратить трансляцию, – приказала Арментерос.

Тик. Так. Никто не повиновался.

Тик. Так. Пресс опускался. Не могу описать…

– Вырубайте! – рявкнула Арментерос. – Поднимите эту штуку. Уберите! Остановите все!

Тик.

Так.

Но «вниз» уже не было. Яблочный пресс вздрогнул, и дубовый поршень начал подниматься.

– Так-то лучше, – сказал Талис.

Она – или, вернее, он, поскольку Талис, безусловно, был мужчиной, чьим бы телом он ни воспользовался, – соскочил с лошади и бросил поводья ближайшему камберлендцу:

– Держи. Хорошая лошадь. На твоем месте я бы ее заныкал.

Я стояла на коленях, а пресс поднимался передо мной, и мозг работал как камера: наблюдал и записывал, не осознавая.

Сначала я видела: Талис прошел сквозь солдат, словно их не было. Талис, великий ум, ВЛ, основатель института обителей, Кандагарский мясник, Талис, который правил нами и спас нас от самих себя, так давно, что почти превратился в легенду. Одетый для верховой езды в несколько слоев одежды: джинсы, потертый плащ, криво застегнутый жилет. Он был худощав. И молод.

– Уилма, тебе причитаются очки за смелость. Но скажи на милость: ты что, на самом деле считала, что я тебе все это просто так спущу?

Арментерос глядела на него со скепсисом и раздражением.

– Кто вы такая?

– Я же сказал: Талис. Биологический организм я, конечно, позаимствовал. Надеюсь, никого это не шокирует. Иногда нужен личностный подход.

Он сплел пальцы и вытянул руки ладонями вперед, щелкнув суставами. От этого движения открылась татуировка Лебединого Всадника: крыло, манжетой охватывающее запястье. Такой знак никто не подделает. Не осмелится.

– Без крыльев? – спросил Бёрр. – А жаль, пусть бы крылья были.

– Голубчик, они пристегиваются. И крылья мне не нужны. Я не Лебединый Всадник. Я – первопричина существования Лебединых Всадников.

Арментерос посмотрела на его руки, на лицо. Облизнула пересохшие губы.

– Допустим, я вам поверила. Почему бы не прострелить вам башку?

Талис поднял брови.

– Для начала, Рэйчел – это тело зовут Рэйчел – наверняка не одобрила бы. Но это так, к слову. Дело в том, что я лишь копия; застрелив меня, только забрызгаешься. Кроме того, я оставил работать кое-какие эффектные программы из серии «Разнести весь Камберленд», и так будет жалко, если я окажусь не в состоянии их отменить, да? – Он взъерошил рукой волосы, стряхивая пыль. – Я ведь не просто так считаюсь стратегом, задающим тон эпохе.

– Конечно, – сказала Арментерос.

– Ты, в общем, тоже, только ты из плоти и крови. Так что давай поговорим.

Талис втиснулся между Бакл и Арментерос, посмотрел на мониторы, нахмурился и достал из кармана очки. Надев их, он прищурился, сморщив нос.

– Я смотрю, вы тут ловко организовали канальчик связи, пробивающийся сквозь помехи. Свяжитесь тогда с базой, разузнайте, нет ли срочных новостей. Маленькая овцеводческая ферма, где живет ваша дочь, – она в округе Харрисон, хмм? Около Синтианы?