Закон скорпиона - [56]

– Чем это ты тут занимаешься?

Талис чуть оживился.

– Я? – просиял он широкой улыбкой, полной деланой невинности. – Да так все как-то. Примеряю чужое тело, разгоняю скуку, стираю города с лица земли… Меня зовут Талис. Может быть, вы обо мне слыхали?

И вот тут-таки наступил ужас. Громадный камберлендец замер на месте. Все замерли. Признаюсь, хоть это и стыдно, но я наблюдала их испуг со злорадным удовольствием.

Талис улыбнулся солдату:

– Слушай, будь хорошим мальчиком, сбегай спроси своего генерала насчет меня. Сдается мне, она будет недовольна, если ты станешь вертеться у меня под ногами.

Он повернулся к аудитории спиной, не посмотрев, повиновался ли солдат приказу. Никто не остановил Талиса, когда тот принялся отслеживать кабели, тянущиеся от перекодирующего блока Толливера Бёрра к треснувшей обшивке аббата. Напевая себе под нос, Талис пошевелил пальцами и принялся нажимать на кнопки.

Послышалось жужжание, и аббат очнулся. Он издал синтезатором речи три тестовых звука и закашлялся. Его голова резко повернулась к Талису. Включились глаза.

– Привет, Амброз, – сказал Талис. – Сто лет не виделись. Потерял, значит, свою обитель?

– Привет, Майкл, – вздохнул аббат. – Стыдно в том признаться, но да, потерял.

Боль возвращалась. Не в плечах, а в ладонях. К ним снова начала поступать кровь, а вместе с ней давление и чувство, которое удивительным образом было жарой и холодом одновременно.

Талис снова надел очки и стал вглядываться в руку абба та, которая так и осталась привинченной к столешнице.

– У-у, плохо все. Что-то у этих пунктик насчет рук. Остальное в порядке?

– Я получил существенные повреждения при электромагнитной атаке. Восстановимые или нет – надо смотреть.

– С лечением всегда так. – Талис произнес слово «лечение» так, словно оно было на иностранном языке. – Или удается, или не удается.

И они оба повернулись и посмотрели на меня.

Пристальный взгляд Талиса мне не понравился. Его глаза были как две камеры. Я отодвинулась. Руки как будто трескались – медленно, как бутылка, если в нее налить воды и заморозить.

Потом я почувствовала прикосновение на щеке – прохладное, легкое, керамическое. Пальцы аббата провели мне по лбу, забрались в волосы.

– Майкл, что с ней произошло? – тихо спросил он. – Кто осмелился сделать такое с моей Гретой?

– Этот человек, которого наняла Арментерос…

– Толливер Бёрр. – Голос аббата был сиплым, как от пневмонии.

– Да, он. Вздумал дробить ей руки в яблочном прессе. Большая, длинная подводка, такая, понимаешь, психологическая драма, все дела. Но в итоге почти никакого ущерба.

Что-то стукнуло – это Талис вытащил крепеж из руки аббата. Аббат поднял конечность – через отверстие в ладони проходил свет. Я быстро закрыла глаза.

– Наши медицинские возможности здесь столь ограниченны… – Я почувствовала, как аббат положил поврежденную руку мне на плечо. – Льда, полагаю, раздобыть не удастся.

– Ей, Амброз, просто надо выплакаться. Отдай мне руку, хочу посмотреть, получится ли приделать на место мышцу.

Но рука аббата осталась плотно лежать у меня на плече. Боль все нарастала. Есть ли предел, до которого она бу дет усиливаться? Я уже была на грани того, что могла вытерпеть, а камберлендцы все еще оставались в комнате.

– Ей нужны ее друзья, – сказал аббат.

– Да, – проскрипела я. Мне казалось, что я целый час орала: горло саднило. – Мне нужна Зи.

– И Элиан?

Кончики пальцев Элиана у моих пальцев, его глаза, как у дикого оленя. «Я ж говорил тебе, что я Спартак».

– Да.

– Амброз, я тебя умоляю. С ней все в порядке. Я ее потом убью, когда снова смогу подсоединиться к своей комнате.

– Майкл!.. – В хриплом усталом голосе послышался легкий упрек. Что называется, «не при детях!».

– Ну ладно, ладно, – надулся Талис и ткнул наугад в кого-то из камберлендцев. – Ты. Принеси чего-нибудь обезболивающего. А ты, – палец уткнулся в другого, – иди найди Ли Да Ся и Элиана Палника. Скажи им, что их ждут в комнате отдыха.

Ни один солдат не пошевелился.

– Да перестаньте, – протянул Талис. – Ну-ка, что вам говорила про меня ваш бравый генерал? «Делайте, как он велит»? «Не сердите его»? «Если у вас есть семья в Питтс бурге, немедленно им позвоните»? А ну пулей!

Последовала секундная тишина. После чего они и впрямь рванули пулей.

– Или я сказал, Колумбус? – крикнул им вдогонку Талис нежным, как битое стекло, голосом и недовольно покачал головой. – Как дети малые.

Камберлендцы потянулись из комнаты – некоторые пятясь спиной вперед. Я была рада, что они уходят. Меня всю скрутило от боли. Я ерзала спиной по столу, чувствуя его каждым позвонком. Перекатилась на бок, и ноги сами подтянулись к груди, тело инстинктивно свернулось вокруг сердца. Руки… О руках не будем. Надеюсь, Талис побыстрее их вылечит.

Ушли последние камберлендцы. Аббат вздохнул. Талис мерял комнату шагами, от внутренней энергии чуть не трескаясь, как вареное яйцо.

– Питтсбург… – задумчиво произнес аббат. – Уничтожение целых городов мне представляется несколько чрезмерной мерой.

– Да к черту их. Посылают солдат в мою обитель. Я сейчас в два счета ее отберу обратно, а потом устрою из Арментерос показательный пример, чтобы следующие несколько поколений всяких трехзвездных генералов и грошовых президентов впредь дважды думали. Она у меня станет историей. Мифом!