Закон мести - [27]

— А как бы они жили, если бы сегодня вечером меня схватили и на рассвете повесили? В нашем ремесле нет гарантии ни для подчиненных, ни для вожака. И уж ты-то должен знать, что те, кто требует гарантий, не задерживаются у нас надолго.

Балтазар долго смотрел на Рефухио, затем кивнул в знак согласия:

— Ты уже сделал выбор. Быть по сему.

Рефухио взглянул на Чарро. Юноша усмехнулся, его худое лицо прорезали морщинки.

— Я чую ветер Техаса, и он зовет меня домой. Что может удержать меня в Испании?

— Энрике?

— Там все будет по-другому. Другие женщины. Ты говорил о том, чтобы сменить имена? Я до смерти хочу стать грандом и слышать, как люди называют меня дон Энрике. Обещай мне это, и я, как всегда, пойду за тобой.

Рефухио улыбнулся, огонь блеснул в его глазах.

— Заметано.

Пилар вскочила на ноги. Придерживая на плечах одеяло, она подошла к ним, свободно встав рядом, и спросила:

— А я?

— Вы? — Рефухио повернулся к ней.

— Да, я! Я готова преследовать человека, убившего мою мать и тетку и лишившего меня всего, что принадлежало мне по праву.

— Исключая сундук серебра.

— Скудная часть.

— А я думал, вы готовы его потребовать.

Во взгляде Рефухио, устремленном на Пилар, было нечто, заставившее ее насторожиться, но она не собиралась так легко сдаваться.

— Да, но дон Эстебан отобрал у меня гораздо больше, — ответила она.

— Значит, вы не возражаете против того, что вам придется изображать Венеру де ла Торре в надежде отомстить ему? И если понадобится, раздеться?

Пилар знала знаменитую скульптуру Венеры де ла Торре, представлявшую собой фигуру обнаженной женщины, заключенную в башне из слоновой кости. Говорили, что моделью для нее послужила любовница графа Гонсальво из Кордовы. Эксцентричный дворянин несколько лет держал прелестную женщину в заточении. Она была столь хороша собой, что граф нанял безвестного скульптора, чтобы тот изваял статую в натуральную величину. Бедный художник влюбился в модель. Когда работа была завершена, он удалился и по памяти создал копию статуи, шедевр, приобретенный и выставленный королем Карлосом III.

Пилар завернулась в одеяло так тесно, как могла.

— Не будьте смешны, — едко сказала она.

— Я не вижу здесь ничего смешного, это необходимо.

Взгляд Рефухио оставался жестким, хотя в глубине его плясали блики, вероятно, вызванные вином. Одно было несомненно: он действительно намеревался сделать то, о чем говорил. Если бы Пилар не понимала этого, ее насторожила бы быстрота, с которой он откликнулся на ее предложение. Он знал, что она захочет отправиться в путь вместе с ними, и был готов к этому. Его предусмотрительность раздражала, но она ничего не могла поделать.

— Как я понимаю, графом будете вы? — холодно осведомилась она.

Он вежливо поклонился.

— Я намереваюсь путешествовать как граф Гонсальво, человек, которого мало кто видел, но о котором многие слыхали. Для правдоподобия этого маскарада мне и требуется Венера. Вы поедете как моя любовница-затворница, владычица моего сердца, или не поедете вовсе.

6.

Она поехала под именем Венеры де ла Торре, иного выбора у нее не было. Ее одели в шелк и бархат, шляпу украсили страусиными перьями, на шее переливался жемчуг, — правда, поддельный, но очень хорошего качества. Она путешествовала как несравненная по красоте любовница богатого дворянина, дона Гонсальво, известного своими эксцентричными привычками и частыми сменами настроения. Герб и имя дона Гонсальво были хорошо известны, чего нельзя было сказать о его наружности. Его любовница ехала со служанкой по имени Исабель, чтобы было кому нести сундучок с украшениями, и слугой Балтазаром, в чьи обязанности входило обеспечивать максимальный комфорт госпоже. Также ее сопровождали друзья дона Гонсальво, дон Энрике и дон Мигель, которым было поручено развлекать ее и защищать от возможных посягательств.

Пилар была тем пробным камнем, который делал правдоподобными маски остальных, дабы никому и в голову не пришло усомниться в достоверности происходящего. Она вошла в роль, но ее это злило. Раздражало не столько оскорбительное положение, в которое она попала, сколько то, что оно явилось еще одним доказательством того, что ей не надо было просить разрешения присоединиться к Эль-Леону и его людям. Этот отвратительный бандит и не собирался оставлять ее, а ее просьба была лишь использована, чтобы принудить ее сыграть роль, на которую она могла не согласиться.

Ее положение постоянно напоминало ей о том, что она, по сути, является заложницей бандита.

Если Пилар думала вначале, что обман, к которому они прибегли, будет сопряжен со скрытностью, то скоро поняла свою ошибку. Скрытность отнюдь не входила в планы Рефухио. Он хотел, чтобы она и дворянин рядом с ней были в центре всеобщего внимания, чтобы они были окружены удивлением, восхищением, чтобы ни у кого не возникало сомнения, что они не те, за кого себя выдают. Энрике и Балтазар старательно создавали ажиотаж вокруг графа Гонсальво и его любовницы. И тот и другой отличались хитростью и необыкновенной стойкостью к вину. Они распространяли слухи о том, что граф взял свою любовницу в путешествие по Карибскому морю, чтобы избавиться от известности, которую приобрел их роман, а также от навязчивости мужчин, покоренных красотой самой Венеры и ее изваяния. Они говорили об ужасающей ревнивости графа и о том, сколько человек он убил на поединках, случившихся из-за Венеры. Они намекали, что богатство графа превосходит даже самые смелые мечты, и это позволяет ему давать волю своему бешеному нраву и странным капризам: так, например, он не ест никаких фруктов, кроме гранатов, и заставляет своего слугу, Балтазара, пробовать подаваемые блюда.