Заколка от Шанель - [30]

И он сунул мне в вырез золотого платья глянцевую визитку с тиснением, на которой значилось: «Юсупов Марат Андреевич, ресторатор». «Ой, мама моя дорогая, держите меня всемером, ресторатор он! – демонстративно разрывая карточку прямо на его глазах, думала я. – Карликовый ловелас и силиконовый Казанова, вот ты кто. Небось и с той губастой певичкой, что убила Сеньку, тоже спишь. Собиратель уродок. Одна только я выбиваюсь из шеренги твоих квазимодш, но да любое исключение, как известно, лишь только подтверждает правило».

* * *

В десятом часу утра я подошла к дому дяди Вени. Дверь я открывала своим ключом так, чтобы наделать как можно меньше шуму. Зачем всей квартире знать, что я вернулась с ночной прогулки? Но оказывается, меня уже с нетерпением ждали.

– И где мы ходим? – долетел из темного коридора ехидный Люськин голос.

– Да так, гуляла, – мрачно ответила я и собиралась прошмыгнуть в свою комнатушку, но подруга не дала. Она включила свет, преградила мне дорогу, облокотившись локтем на стену, и злорадно пропела:

– А тебя, между прочим, дядя Веня обыскался. Зачем-то ты ему срочно понадобилась. Говорила я тебе, не вешай фотки на стену, но ты же у нас самая умная. А с Маратом у тебя как?

– С Маратом зашибись. Замуж меня звал! – мстительно прищурившись, выпалила я.

Подруга обалдело уставилась на меня и потрясенно выдохнула:

– Ну а ты?

– Что я, дура, что ли? – наслаждалась я триумфом. – Зачем это я замуж пойду, когда передо мной маячит карьера этнической танцовщицы и буквально на днях раскроет свои двери спорткомплекс «Олимпийский»? И потом, подружку его мне стало жалко. Такая красотка, умереть не встать, и так его любит...

Я, конечно, могла сказать, что девица ресторатора Марата – потешная карлица, ростом с пуделя, но не стала. Пусть Люська помучается. Надо наконец брать себя в руки и вырабатывать в характере здоровый цинизм.

Люська смотрела на меня во все свои огромные карие глаза, и слезы досады и разочарования готовы были выплеснуться на ее накрашенные щеки. Только сейчас я заметила, что подруга разгуливает по коммунальной квартире своего дядюшки в чужой рубахе явно с мужского плеча и с макияжем лице. Это было что-то новенькое. Обычно Люська наводила красоту только во второй половине дня, перед самым выходом в свет.

– Люсь, а чего это ты в неглиже и при параде? – невинно поинтересовалась я.

Нет, ну чего я такого спросила? Но подруга вдруг ни с того ни с сего набросилась на меня и начала орать, что не одной же мне по мужикам шляться! Между прочим, и на нее, на Люську, тоже любители находятся! А еще принялась грозиться, что ни за что больше не даст мне ни одной своей тряпочки. А то хожу по кабакам и ввожу людей в заблуждение. Люди думают, что это я такая раскрасавица, а это просто на мне фирменная Люськина одежда.

– Нет, ты посмотри, что ты с моим платьем сделала! – голосила Криворучко, как профессиональная плакальщица вздымая руки к потолку.

– Так я же в воду упала, – оправдывалась я.

– Ага, упала! – обличала меня Люська. – А гриндерсы-то снять успела, потому что твои! А свое всегда жалко.

– И ничего я не успела снять, я из них просто вылетела...

– А колготки-то, колготки! Ты посмотри, какая на них дырка! – завывала подруга, присев на корточки возле меня и осматривая повреждения на выданных напрокат серебристых колготках.

– Ну, Люсечка, тут уже я не виновата, – плаксиво сказала я. – Эту дырку проделал мобильник.

Люська перестала выть и молча уставилась на меня.

– Ага, мобильник, – для пущей важности подтвердила я. – Сначала он лежал у меня в трусах – карманов-то на твоем платье нет, а сумки я не захватила, – а потом, когда эта силиконовая бестия скинула меня в воду, аппарат съехал в колготки. И после этого уже больше не хотел звонить, как я ни жала на кнопки.

Люська похлопала глазами и тут увидела мой разбитый лоб. Она бесцеремонно заглянула в комнату к соседу-хирургу и приказала:

– Аркадий, иди-ка посмотри на Абрикосову. У нее кровь из головы хлещет, и она такую чепуху порет, что уши вянут слушать. Может, этот Юсупов ей по голове дал и у нее сотрясение мозга?

Дверь распахнулась, и на пороге предстал в цветастых семейных трусах доктор Орлов.

– Я смотрю, у вас тут по-семейному, – пробормотала я, стыдливо опуская глаза.

– А ты что думала, без тебя скучать будем? – отбрил меня сосед. И тут же повернулся к Люське: – Да нет, на сотрясение не похоже. А вот шовчик наложить, по-видимому, придется. Правда, заморозки у меня нет, так что будем шить наживую.

И врач-травматолог кровожадно облизнул узкие бледные губы. Сразу видно, садист со стажем.

– Да пошли вы все! Так я вам и далась! – крикнула я, отталкивая от себя протянутую вперед мелко подрагивающую от нетерпения руку доктора Орлова.

И когда кольцо из Люськи и Аркадия вокруг меня почти сжалось, во входной двери заворочался ключ и в квартиру вошел дворник Равшан. Вот оно, спасение! Я, прорвав окружение со стороны Люськи, кинулась к таджику и спряталась у него за спиной. В самом крайнем случае я решила выхватить у него метлу и защищаться до последнего, но зашивания лба без заморозки не допустить.

– Э-э, Люся-джан, что у вас тут происходит? – удивленно вскинул брови сосед.