Заколдованная усадьба - [95]

- Что это? - крикнул Катилина с хорошо разыгранным испугом.

- Караул! На помощь! - вопил Жахлевич ужасным голосом.- Убивают!

Оглушенный внезапным ударом, бедняга в первую минуту принял льющиеся отовсюду чернила за настоящую кровь и, на четвереньках выползая из своего укрытия, кричал благим матом:

- Кровь! Кровь! Спасите!

Мандатарий стоял как вкопанный, от страха, гнева и возмущения он не мог выговорить ни слова.

Катилина покатывался со смеху.

- Что вы там, черт возьми, делали, пан Махлевич? - выдавил он из себя наконец.

Насмешливый тон Катилины подействовал на Жахлевича как электрический ток. Он вскочил на ноги, стирая с лица ручьи чернил, и, хотя уже понял, что ничего страшного с ним не произошло, вскипел бешеным гневом и, сжав кулаки, подступил к Катилине.

- Зачем вы туда полезли? - не отставал от него насмешник, нисколько не смущаясь.

- Потому что мне так пон… пон… рр… - силился выговорить Жахлевич, но, к несчастью, захлебнулся новым потоком чернил.

- Шутник вы, пан Махлевич!

- Моя фамилия не Мах… ле… вич,- булькал в ответ бедняга, захлебываясь чернилами пополам со злостью.

Тем временем остолбеневший в первую минуту мандатарий кое-как опомнился и воинственно запыхтел. Поступок Катилины разозлил и возмутил его до крайности, а известия, с которыми прибыл Жахлевич, побудили к смелому решению.

- Что этот ферт может мне теперь сделать, если через неделю сам помещик вылетит ко всем чертям… - сказал он себе. И в одну минуту, изменившись до неузнаваемости, шагнул к Катилине.

- Что это значит? - крикнул он.- В моем доме!..

Но Катилина только глянул на него, и мандатарий поспешил отступить и умолк, точно язык проглотил.

Катилина подошел к двери и крикнул:

- Воды!

Потом спокойно повернулся и сказал как ни в чем ни бывало:

- Сейчас пан Махлевич умоется, а затем мы попросим его объясниться!

- Я не Махлевич! - в ярости заорал Жахлевич.

- Да, фамилия пана управляющего не Махлевич! - подхватил осмелевший мандатарий.

И, вновь обретя всю свою важность, он приподнялся на цыпочки и грозно нахмурил лоб. Катилина презрительно расхохотался и двинулся к нему.

Но тут распахнулась дверь, и в канцелярию влетела перепуганная судейша, а за нею Хохелька и служанка с кувшином воды.

- Батюшки! Что тут происходит? - кричала запыхавшаяся супруга.

- Ничего страшного,- насмешливо успокаивал ее Катилина,- пан Махлевич немного перепачкался, но сейчас отмоется.

Тут уж мандатарий не мог больше выдержать.

- Хватит! - загремел он.- Я этого не потерплю! Не желаю я служить у помещика, который набрал себе бог знает каких него…

И не кончил, ибо лицо Катилины приняло такое грозное выражение, что и настоящему смельчаку стало бы не по себе.

Хохелька обеспечил себе безопасную позицию у двери, а судейша, дрожа, отскочила в сторону и, бросая на мужа умоляющие взгляды, восклицала:

- Боиифас! Бонифас!

Бонифас, однако, пришел в еще больший раж и уже собрался было продолжить прерванную тираду, но тут Катилина спокойно подошел к нему и, зорко глянув в глаза, отчеканил:

- Послушай-ка, милостивый пан, как ты думаешь, если я от имени помещика кликну мужиков - удастся тебе спасти свою шкуру от пятидесяти палок?

Мандатарий похолодел.

Он слишком хорошо знал, что за время своего долголетнего правления насмерть восстановил против себя крестьян и что на первый же клич Катилины сбегутся все шестнадцать громад. Глубокое внутреннее чувство подсказывало ему, что дерзкий дебошир не слишком заботится о законных средствах и готов, не колеблясь, исполнить обещание.

- Как это? Что вы говорите?..- проговорил он упавшим голосом.

- Говорю, что если вы, милостивый пан, не будете покорно слушаться моих приказаний, я вызову войта и крестьян и такую устрою вам баню, какой свет не видывал.

И, как бы для вящего подтверждения своих слов, Катилина отворил дверь в сени и крикнул громовым голосом:

- Эй, полицейский!

Полицейского не было, но вбежал номинальный сторож канцелярии, в действительности же даровой слуга судейши, ежедневно поставляемый от каждой громады по очереди.

Катилина быстро подошел к нему и, схватив за ухо, повернул к двери.

- Беги что есть духу к войту и скажи ему, пусть приходит немедленно с десятью дюжими парубками! Ну, марш, живо! - и подтолкнул его к двери.

Парень вылетел как сумасшедший, только спина его мелькнула за окнами.

Мандатарий стоял словно громом пораженный, Жахлевич побледнел под засыхающими чернилами как полотно, а судейша близка была к обмороку.

Катилина спокойно огляделся вокруг.

- Я должен поговорить с паном Махлевичем и хотел бы остаться с ним наедине. А потому просил бы вас… - добавил он, указывая на дверь.

- Пойдем, Бонифас! - воскликнула судейша и дернула за руку оцепеневшего муженька.

А Хохелька - того уже и след простыл.

Катилина повернулся к Жахлевичу, который украдкой также хотел выскользнуть из комнаты.

- Позвольте,- сказал Катилина, заступая ему дорогу.- Нам нужно поговорить!

- Но я с вами незнаком! - почти в отчаянии воскликнул Жахлевич.

- Не беда, сейчас познакомимся.

- Чего вы от меня хотите?

- Небольшого разъяснения.

- Разъяснения? - «Только разъяснения»... - подумал жалкий трус, и у него отлегло от сердца.