Заколдованная усадьба - [97]
- Конец? - быстро подхватил Жахлевич.
- Еще только короткое заключение:
«Исповедуюсь перед Вами, вельможный пан, чистосердечно и с полным доверием, ибо знаю, что Вы каким-то способом доведались обо всем. Смею, однако, предложить не тратить сил на защиту безнадежного дела, а объединиться с нами, за что от имени его сиятельства могу обещать щедрую награду. В ожидании благоприятного, надеюсь, решения остаюсь Вашим покорным слугой -
Панкраций Жахлевич».
- Я кончил.
- Сложите письмо и напишите адрес.
Жахлевич собрался было исполнить приказ, но в это время Катилина открыл дверь в сени и зычно крикнул:
- Пан Гонголевский, пан Хохелька!
Усмиренный мандатарий прибежал в ту же минуту, Хохелька же исчез бесследно.
- Где актуарий? - загремел Катилина.
- Спрятался где-то! Не можем его найти,- ответил озадаченный мандатарий.
- Ищите его! - приказал Катилина громовым голосом.
Мандатарий выбежал из комнаты и вместе со своей половиной принялся по всем углам искать беглеца, который, как сообщили мужики, ожидавшие на крыльце, не выходил из дома.
Напрасно, однако, искали Хохельку и призывали его, не щадя голосов. Бесценный поэт-актуарий исчез, точно провалился сквозь землю. К счастью, войт догадался заглянуть в печную трубу и только там обнаружил беглеца.
Бедный парфянский Адонис, устрашенный бурным вторжением Катилины, сразу присмотрел себе надежное укрытие, а теперь, когда его отыскали, дрожал как осиновый лист и вопил, словно одержимый:
- Я ни во что не вмешивался! Я тут ничего не значу!
Когда его за ноги вытащили из укрытия, он не поддавался никаким увещаниям и весь в саже и копоти шел к Катилине, как на казнь.
Его перепуг возмутил даже мандатария.
- Что это такое, черт подери! - заорал он с негодованием,- голову же вам не снесут!
Он толкнул Хохельку вперед, а вслед за ним и сам, согнувшись, прошмыгнул в канцелярию.
Катилина, увидя плачевное состояние бедного актуария, прыснул со смеху.
- Вы что, трубы чистили?
Незадачливый Адонис развел руками и в отчаянии снова торопливо залепетал:
- Я ни во что не вмешивался, я тут ничего не значу!
- Да кто же вас обвиняет?
Хохельке стало немного легче на душе.
- Я думал…
Катилина презрительно махнул рукой и, обращаясь к Жахлевичу, приказал:
- Прочтите свое письмо вслух, пан Махлевич.
Бывший оркизовский управляющий скорчился в три погибели, но прочитал письмо вслух с начала до конца.
Мандатарий разинул рот, вытаращил глаза и стоял, словно громом пораженный. Прошло добрых несколько минут, прежде чем он сумел заговорить.
- Это… это как же,- выдавил он из себя,- пан Жахлевич утверждает, что, что… он заручился моим свидетельством за деньги!
- Как слышите.
- Это… это… ложь… клевета!
- Скажите лучше: предательство! - насмешливо возразил Катилина и, обратившись к Жахлевичу, прогремел: - Ну, Махлевич, скажите же ему в глаза - то, что я написал, правда!
Жахлевич уставился в пол и прошептал беззвучным голосом:
- Да… все это правда!
- Вранье! Я гроша ломаного не видел! - орал во все горло Гонголевский,- где доказательства, где свидетели?
Катилина злорадно улыбался, от души забавляясь положением, в которое попали его жертвы.
- Тише, тише, уважаемый,- вмешался он наконец,- я ведь вовсе не хочу вас рассорить. Вы стоите друг друга.
Быстро подойдя к Жахлевичу, он вырвал из его рук письмо и резко сказал:
- Ну, с вами покончено, Махлевич! Можете убираться ко всем чертям!
Жахлевич живо схватился за шапку.
Катилина отворил дверь и позвал войта.
- Послушай,- распорядился он тем повелительным тоном, который всегда вызывает у нашего мужика невольное уважение,- прикажи двум своим людям проводить этого господина за пределы поместья.
- У меня есть бричка… Ждет на фольварке! - отважился вставить Жахлевич.
- Бричку, оставленную на фольварке, я от имени помещика арестую до завтрашнего дня. Пройдетесь пешком, пан Махлевич.
- Но…
- Без разговоров. Эй, войт, выведи его!
Жахлевич в бессильной злобе скрипнул зубами, однако, не мешкая, юркнул в дверь.
Катилина повернулся к мандатарию.
- Ну, а теперь поговорим с вами,- сказал он угрожающе.
- Я… я ни в чем не виноват! - заикаясь, проговорил мандатарий.
Катилина дернулся всем телом.
- Вы негодяй из негодяев, прохвост, на котором пробы негде ставить.
- Милостивый пан, я этого… это…
- Я мог бы устроить тебе такую баню, чтоб ты запомнил ее до самой смерти, но черт с тобой. Убирайся на все четыре стороны! Через два часа чтобы духу твоего в поместье не было…
- Но, милостивый пан… я подчиняюсь окружным властям… Прежде чем меня уволить, помещик должен уведомить округ.
Катилина презрительно пожал плечами.
- Ерунда, помещик тебя не увольняет, ты сам бежишь.
Мандатарий раскрыл рот до ушей.
- Я… я… бегу?
- Вернее, сбежишь!
- Совесть не позволяет мне покинуть мой пост!
- А благоразумие советует улетучиться как можно быстрее, ибо завтра я оповещу все шестнадцать громад, и всякий, кто когда-либо давал тебе взятку, сможет теперь стребовать ее с тебя!
Мандатарий стоял, как громом пораженный. У него даже в глазах потемнело в первую минуту.
- Ха! Если милостивый пан замышляет мужиков бунтовать… - промолвил он, окончательно сбитый с толку.
- Вот видишь, нечего тебе тут делать. Убирайся куда глаза глядят и как можно скорее. И не вздумай подкапываться под меня, а то не я буду, если не посажу тебя в тюрьму.
Вышедшие в издательстве «Галлимар» «Военные записки. 1939–1944» Антуана де Сент-Экзюпери критика назвала «литературной сенсацией года» не столько потому, что они вместили множество новых, ранее не публиковавшихся корреспонденций писателя, сколько из-за поражающего созвучия его мыслей с проблематикой наших дней.Издательство «Прогресс». Москва. 1986.Статья «Надо придать смысл человеческой жизни» впервые напечатана в 1938 году в парижской газете «Пари-суар».Перевод с французского Ю. А. Гинзбург.
Сборник Хемингуэя "Мужчины без женщин" — один из самых ярких опытов великого американского писателя в «малых» формах прозы.Увлекательные сюжетные коллизии и идеальное владение словом в рассказах соседствуют с дерзкими для 1920-х годов модернестическими приемами. Лучшие из произведений, вошедших в книгу, продолжают биографию Ника Адамса, своебразного альтер эго самого писателя и главного героя не менее знаменитого сборника "В наше время".
«Грустное и солнечное» творчество американского писателя Уильяма Сарояна хорошо известно читателям по его знаменитым романам «Человеческая комедия», «Приключения Весли Джексона» и пьесам «В горах мое сердце…» и «Путь вашей жизни». Однако в полной мере самобытный, искрящийся талант писателя раскрылся в его коронном жанре – жанре рассказа. Свой путь в литературе Сароян начал именно как рассказчик и всегда отдавал этому жанру явное предпочтение: «Жизнь неисчерпаема, а для писателя самой неисчерпаемой формой является рассказ».В настоящее издание вошли более сорока ранее не публиковавшихся на русском языке рассказов из сборников «Отважный юноша на летящей трапеции» (1934), «Вдох и выдох» (1936), «48 рассказов Сарояна» (1942), «Весь свят и сами небеса» (1956) и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
`Я вошел в литературу, как метеор`, – шутливо говорил Мопассан. Действительно, он стал знаменитостью на другой день после опубликования `Пышки` – подлинного шедевра малого литературного жанра. Тема любви – во всем ее многообразии – стала основной в творчестве Мопассана. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.