Заколдованная усадьба - [39]

- Ясновельможный пан согласны? - поспешно спросил Жахлевич.

- Нет, нет еще, подумаю до завтра.

Жахлевич усмехнулся, поклонился низко, а про себя подумал: «Бучалы, считай, у меня в кармане!»

Граф стал быстро ходить по комнате. В эту минуту во дворе раздалось щелканье кнута.

- Кто-то приехал,- сказал граф.

Жахлевич быстро подошел к окну.

- Временный владелец Жвирова,- понизив голос, произнес он с улыбкой.

Граф поморщился и буркнул:

- Тоже мне, в пору приехал.

Затем он повернулся к Жахлевичу и похлопал его по плечу, говоря:

- До свидания, мой Жахлевич. Я подумаю о том, что ты мне сказал, а ты тем временем не забудь о Бруннентифе.

- Деньги будут завтра, ясновельможный пан, по-честному.

- А я завтра дам тебе ответ.

Жахлевич поклонился еще ниже прежнего и, весь скривившись на левый бок, тихо выскользнул из комнаты, словно кот, натворивший бед в кладовке, когда он спешит исчезнуть с хозяйских глаз.

Граф провел в канцелярии еще несколько минут, не торопясь приветствовать гостя, который тем временем прошел прямо в гостиную. В гордом магнате боролись самые противоречивые чувства.

- Этот Жахлевич сущий дьявол,- шептал он, продолжая быстро шагать по комнате,- задал он мне задачу… Совместим ли такой поступок с честью,- вот о чем я должен поразмыслить. Покойный Миколай был в обиде на меня…- тут граф нахмурил лоб, остановился и задумался.

Но тотчас же тряхнул головой, махнул рукой и пробормотал:

- Нет, все это следует хорошенько взвесить… а теперь,- добавил он несколько пренебрежительным тоном,- пойдем к нашему гостю.

И с этими словами граф вышел из канцелярии.

IX

ЕВГЕНИЯ

Войдя в гостиную, граф застал Юлиуша в обществе своей дочери. Он приветствовал юношу более холодно и высокомерно, чем обычно, и сел, всем своим видом показывая, что собирается больше слушать, нежели принимать участие в разговоре.

Графиня и ее дочь сидели на диване, и обе, казалось, были в прекрасном расположении духа.

Внешность графини была отмечена всеми признаками высокого происхождения. Внушительный рост, горделивая, величественная осанка, орлиный нос, уверенный и смелый взгляд, сказочно маленькая ручка - все это удивительно соответствовало ее княжескому сану.

Единственная дочь ее, шестнадцатилетняя Евгения, совершенно не походила на мать. Худенькая, хрупкая, гибкая как тростинка, она была одним из тех миниатюрных эфирных созданий, под стопой которых, казалось, не пригнулся бы и лепесток розы. Графиня была темная шатенка с черными глазами и бровями, Евгения - светлая блондинка с глазами синее самого синего василька и маленьким, прелестной формы носиком, который мог бы служить образцом для греческих ваятелей. Если лицо графини выражало преимущественно высокомерие и серьезность, то каждая черточка лица Евгении дышала детским весельем и непосредственностью, нередко переходящими в ветреность и своеволие.

На ее свежих, изящных очертаний губах неизменно играла улыбка сердечного довольства, в котором она сама не давала себе отчета. Глядя на ее белое, нежное личико, казалось невозможным представить себе, будто на свете есть что-то, столь же белое, но из-под чуть приоткрывшихся губ сверкали два ряда маленьких зубок, которые смело могли поспорить белизной с лицом. Ее беленькая, пухленькая ручка повторяла материнскую, перестав расти, как видно, с пеленок, а ее примеру, должно быть соперничая с нею, последовала и ножка, стянутая крохотным атласным башмачком, который в эту минуту выглядывал из-под голубого муслинового платья.

Хотя Юлиуш получил хорошее воспитание, он еще не вполне освоился со светской жизнью и поэтому немного робел в первую минуту. Однако несколько любезных слов, с которыми обратилась к нему графиня, и веселая болтовня Евгении помогли ему справиться со смущением, он овладел собой и держался с безукоризненной непринужденностью.

Разговор долго вертелся вокруг обычных, повседневных тем.

- Ах, кстати,- неожиданно воскликнула Евгения,- вы помните, мама, что нам вчера рассказывала Солчанёва?

- Да, да, помню, что-то о Заколдованной усадьбе.

Юлиуш улыбнулся, довольный. Ему все время хотелось перевести разговор на этот предмет, чтобы поделиться своим недавним наблюдением. Евгения, словно нарочно пришла ему на помошь.

- Представьте себе,- живо заговорила она,- наша ключница Солчанёва рассказывала вчера новые небылицы о Заколдованной усадьбе.

- Должно быть, наступил сезон призраков, народ считает, они всегда являются в эту пору,- заметил Юлиуш.

Граф поморщился.

- Мое дитя, - сказал он строго, обращаясь к дочери,- почему эти нелепые басни суеверных людей так крепко засели у тебя в голове? Ты постоянно о них говоришь.

- Но, дорогой папа, меня это ужасно занимает! Во всех этих россказнях есть какое-то обаяние тайны, в этой покинутой, закрытой для всех усадьбе есть что-то романтическое… Невольно вспоминаются романы Вальтера Скотта.

- En effet, - прошептала графиня, у которой наряду со многими благородными достоинствами было два серьезных недостатка, а именно - ей слишком часто представлялось, что у нее мигрень, и, во-вторых,- она все еще не могла понять, как смешно и нелепо вплетать в родную речь французские слова и обороты.