Заколдованная усадьба - [3]
Последние его слова произвели на собравшихся сильное впечатление. Сам войт, Иван Худоба, лихо сдвинул баранью шапку с левого уха на правое н неуверенно произнес:
- О чем говорить, кум Дмитро, ваша правда. Но ведь мы вовсе ничего даром и не хотим, мы только не знаем, что надо делать.
- Кто не знает, должен узнать,- отрезал дегтярь.
- А у кого? - снова спросил войт.
Дегтярь потер рукой лоб.
- У кого? - переспросил он, помолчав.- У себя самого, у совести своей и разума.
- Гм,- процедил войт, не очень довольный ответом.
- Вы, кум, говорите, будто загадки загадываете,- вмешался сидевший сбоку десятник Микита Тандара, первейший в громаде мудрец.
Дегтярь задумался.
- Не время еще,- прошептал он через минуту как бы самому себе.
- Как это не время? - спросил войт.
- Не время еще загадки вам разгадывать, коли сами не умеете.
- Гм,- буркнул войт.
Дегтярь вдруг поглядел в окно, словно нетерпеливо высматривал кого-то, затем опустил голову, помолчал и, барабаня пальцами по столу, как бы нехотя произнес:
- Вы требуете облегчения своей судьбы, великой милости, великого дара от людей, которых ругаете и ненавидите.
- Ба, да разве мы можем иначе? - рванулся с дальнего конца стола Грицко Венчур, некогда бывший надсмотрщиком у помещика.
Дегтярь нетерпеливо забарабанил по столу.
- Эх, темные вы люди. Ни о чем-то вы не судите разумно, все только по одной видимости. Обидит вас прохвост мандатарий - помещик виноват, прижмет негодяй эконом - опять помещик виноват.
- Хо, хо! - прервал его немолодой, понурый крестьянин, сидевший на конце стола.- Небось вы хорошо получаете от панов за деготь, коли всегда встаете на их защиту.
Дегтярь наморщил лоб, хотел что-то ответить, но удержался, только рукой махнул и, повернувшись к шинкарю, весело и громко закричал:
- Еще гарнец водки, пан Органист.
- Хо, хо! что вы делаете, кум Дмитро,- раздались два-три голоса, хотя все, предвкушая удовольствие, оживленно задвигались на лавках.
- Эх, чтобы горя не знать, еще по кружечке, панове!
- Ага,- с милостивой полуулыбкой разрешил войт от себя и от имени всей громады.
И новая чарка вина быстро обошла стол.
- Ваше здоровье, кум Дмитро,- повторяли друг за другом мужики, одним махом опрокидывая кружку.
Кум Дмитро снова глубоко задумался, а при этом время от времени поглядывал в окно.
- Ждете кого-нибудь? - спросил Микита Тандара.
- Нет, смотрю, высоко ли солнце на небе. Мне сегодня же ехать дальше,- ответил тот равнодушно.
- Уезжаете, так ничего нам и не сказав,- заметил войт с легким неудовольствием.
- А что вам говорить, когда вы мне верить не хотите?
- Ах,- как бы оправдываясь, воскликнул войт, очевидно задетый этим упреком.
Дегтярь провел рукой по лицу, и глаза его загорелись дивным огнем.
- Хотите верьте, хотите нет,- сказал он, помолчав, с твердым убеждением,- но говорю вам по совести: только от вас зависит, чтобы ровнехонько через год никто в целом нашем крае не знал панщины.
У всех собравшихся вырвался возглас радостного удивления, смешанного с легким недоверием.
- Ба, ба, - воскликнул войт, сдвинув от радости шапку на бритый затылок.
- Дай бог, дай бог! - раздался многочисленный хор голосов.
Дегтярь вдруг словно заколебался, склонил голову набок, зажмурился и закачался всем телом, как будто его разобрало от вина.
- Однако,- внезапно заговорил он снова, и голос у него слегка изменился, - без труда не ловится и рыбка из пруда. Ежели и вы со своей стороны не приложите к этому руку - ничего не выйдет!
- А как вы это себе представляете, кум? - спросил войт с прежней важностью, которую он соблюдал как лицо, облеченное властью.
Кум Дмитро опять покачнулся.
- Голова что-то у меня кружится,- пробормотал он в ответ.
- Так скоро! - посочувствовал Макар Яч, помощник войта, самая крепкая голова в громаде.
Дегтярь выпрямился.
- Погодите! - воскликнул он,- вот я расскажу вам байку. Только слушайте внимательно.
В этот момент дверь с треском распахнулась, и в трактир вошел новый посетитель, Дегтярь, оборвав речь на полуслове, стал приглядываться к вошедшему. Его примеру последовали и остальные. Тихо стало в корчме.
Вновь прибывший заметно отличался от всех, кто был в корчме. Прежде всего платьем, которое во времена панщины вынуждало мужика к уважительному обращению. Это был совсем еще молодой мужчина, одетый по-городскому, с толстой суковатой палкой в руках и небольшим узелком за плечами. Его можно было принять за ищущего места эконома или лесничего.
В те времена один вид такого человека возбуждал в крестьянине нечто вроде недоверия и отвращения. Потому-то в корчме и воцарилась могильная тишина, и дегтярь замолчал на полуслове, тем более, что физиономия пришельца и весь его облик не располагали к доверию.
На незнакомце, на редкость крепкого сложения мужчине, платье было бедное и поношенное, и каждая часть этого платья была словно содрана с кого-то другого. Выцветшая зеленая куртка с наглухо застегнутым воротом была ему коротка в рукавах, зато панталоны из грубого сукна обильными складками свисали на стоптанные порыжелые сапоги, один из которых задником глядел влево, а носок другого скривился направо. Черная суконная шапка с наполовину оторванным околышем сидела у него где-то на затылке, что придавало его физиономии, дерзкой от природы, еще более вызывающее выражение.
Комический рассказ печатался в 1893 г. в журнале «Вестник иностранной литературы» (СПб.) №№ 2, с.113-136, № 3, с.139-186, переводчик Д. В. Аверкиев.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Хулио Кортасар (1914–1984) – классик не только аргентинской, но и мировой литературы XX столетия. В настоящий сборник вошли избранные рассказы писателя, созданные им более чем за тридцать лет. Большинство переводов публикуется впервые, в том числе и перевод пьесы «Цари».