Заколдованная усадьба - [22]
- Ну и что дальше? - спросил Катилина, не обращая на него внимания.
- О прочем вы лучше всего узнаете от самого ясновельможного пана, друга вашего. После годичного отсутствия Жвирского австрийское правительство объявило в газетах, что если он через год с неделей не вернется, то потеряет права гражданства в австрийском государстве, и тем самым его имение перейдет к законным наследникам. Еще до того, как истек назначенный срок, мы прочитали в газетах, что в Дрездене скоропостижно скончался некий именитый поляк Миколай Жвирский. После этого известия граф Зыгмунт как законный наследник тут же принял на себя управление имением.
- Но не надолго,- подхватил эконом.
- Должно быть, пришло завещание?
- Именно так, ваша милость,- кивнул мандатарий,- Нежданно-негаданно появился в Жвирове Костя Булий, и одно его слово опрокинуло все надежды графа. Покойный барин оставил завещание, в котором все свое имущество отписал другому.
- И этим другим был мой Юлек, Гракх! - воскликнул Катилина.
- Кто, кто? - одновременно спросили эконом и мандатарий.
- Ваш нынешний хозяин.
- Да. Костя Булий сдал завещание в суд, и через несколько недель судебный исполнитель Грамарский ввел в наследство нового хозяина, который никому даже не снился.
- Как отнесся к этому граф Зыгмунт?
- Кажется, хотел было затеять процесс, но быстро раздумал и удовольствовался своим Оркизовом.
- Каким же образом, черт побери, Юлиуш вошел в милость к Жвирскому?
- Об этом вы только у него самого сможете узнать. Кажется, он не просто однофамилец, но и дальний родственник старосты, а их отцы были чуть ли не старыми друзьями.
- Гм, гм,- буркнул Катилина, видимо, не вполне уяснивший себе положение вещей.
- Но, как я говорил, лучше всего он вам сам оба всем щ расскажет.
- И то верно, - пробормотал Катилина.
- Новый владелец получил все поместье за исключением жвировской усадьбы.
- Но тогда она еще не считалась заколдованной? - вскинулся Катилина.
- Э, нет,- отозвался Гиргилевич,- в этой усадьбе всегда черт пошаливал. Началось это еще при жизни молодого старосты, бог весть что там творилось по ночам. Говорили, будто это его отец покойник выкрикивает свои вечные: «Не позволю! Протестую!» и рубит по дубовому столу, воображая, что сносит головы предателям. Вот так-то.
- Но тогда, ваша милость, это лишь толки были,- сказал судья.
- А теперь? - поспешно спросил Катилина.
Мандатарий пожал плечами, вздернул брови почти до волос и произнес, понизив голос:
- Если б я не был по убеждению философ, то сам бы поверил в людские толки.
Катилина прыснул со смеху, а Гиргилевич перекрестился и сплюнул.
- Не над чем смеяться,- заметил он серьезно.
- Сделайте милость, скажите в таком случае, чем же она страшна, эта Заколдованная усадьба?
- Главное, что молодой староста ходит там и после своей смерти. Так, по крайней мере, утверждает народ.
- Так оно и на самом деле, вот так-то!
- Из этого я еще мало что узнал,- уронил Катилина.
Мандатарий почесал в голове.
- Была в завещании молодого старосты важная оговорка,- заговорил он, помолчав,- гласившая, что Заколдованная усадьба должна оставаться необитаемой и неприкасаемой, пока не превратится в руины. Сторожить ее покойник поручил Косте Булию, оставив ему для жилья дом прежнего садовника в дальнем углу сада. Уже само это странное решение окутывало тенью тайны и некими чарами заброшенную и мрачную усадьбу.
- Отсюда, наверное, и название, отсюда и страх среди простых людей!
- Еще бы! И нечего об этом толковать, вот так-то, - поежился эконом, очевидно забывая, что перед ним друг его хозяина.
Мандатарий снова потормошил свою чуприну и снова вздернул брови до корней волос.
- Видите, сударь,- проговорил он еще более серьезный тоном,- тут такие произошли события, такие объявились знаки, что и впрямь голову потеряешь.
- Что, что? Слушаю вас! - вскричал Катилина с выражением крайнего любопытства на лице.
- Эх, что тут говорить,- подхватил Гиргилевич,- я сам, с места мне не сойти, видел яркий свет в левом крыле дома, в той комнате, где жил еще отец покойного, вот так-то.
- А разве нельзя объяснить появление света какой-либо естественной причиной? - заметил Катилина с недоверчивой усмешкой.
Гиргилевич чуть ли не с состраданием пожал плечами.
- Пьяным я тогда не был, луны на небе не было и в помине. Стало быть, непременно кто-то находился внутри.
- Разумеется. Костя, например.
- Костя тогда сидел у меня под арестом,- вмешался судья.
- За что?
- Я подумал, не он ли морочит людей, вот и запер его brevi manu на несколько суток.
- А вор не мог забраться в усадьбу?
- О, после печального конца Павла Фарылы ни один ворюга не отважился бы приблизиться к дому, даже если б его бог знает какая ждала там добыча.
- Этот Фарыла лучшее всему доказательство,- торжествующе произнес Гиргилевич.
- В самом деле, случай это исключительный и его трудно объяснить, будь ты хоть трижды философом.
- Слушаю, слушаю!
- Был в моем доминиуме известный в наших краях вор и поджигатель, одним словом, разбойник. Шесть раз сидел он в тюрьме, но едва выходил на свободу, тотчас совершал десять новых преступлений. И вот, воспользовавшись тем, что Костя сидит под арестом, он забрался в усадьбу, выбил раму в сенях и пролез вовнутрь. Что там с ним произошло, никто не знает. Домой он вернулся только под утро с пустыми руками, изменившийся до неузнаваемости. Волосы дыбом, глаза сумасшедшие, лицо бледное как смерть, а сам весь дрожит, лихорадке. На все вопросы жены и детей он отвечал только двумя словами: «Покойный пан!» День пролежал он в горячке, крича во все горло «Покойник! Покойник! Спасите!» А ночью…
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Горящий светильник» (1907) — один из лучших авторских сборников знаменитого американского писателя О. Генри (1862-1910), в котором с большим мастерством и теплом выписаны образы простых жителей Нью-Йорка — клерков, продавцов, безработных, домохозяек, бродяг… Огромный город пытается подмять их под себя, подчинить строгим законам, убить в них искреннюю любовь и внушить, что в жизни лишь деньги играют роль. И герои сборника, каждый по-своему, пытаются противостоять этому и остаться самим собой. Рассказ впервые опубликован в 1905 г.
Желтоплюш, пронырливый, циничный и хитрый лакей, который служит у сына знатного аристократа. Прекрасно понимая, что хозяин его прожженный мошенник, бретер и ловелас, для которого не существует ни дружбы, ни любви, ни чести, — ничего, кроме денег, презирает его и смеется над ним, однако восхищается проделками хозяина, не забывая при этом получить от них свою выгоду.
Герра Оберайта давно интересовала надпись «Vivo» («Живу») на могиле его деда. В поисках разгадки этой тайны Оберайт встречается с другом своего деда, обладателем оккультных знаний. Он открывает Оберайту сущность смерти и открывает секрет бессмертия…
Мифология, философия, религия – таковы главные темы включенных в книгу эссе, новелл и стихов выдающегося аргентинского писателя и мыслителя Хорхе Луиса Борхеса (1899 – 1986). Большинство было впервые опубликовано на русском языке в 1992 г. в данном сборнике, который переиздается по многочисленным просьбам читателей.Книга рассчитана на всех интересующихся историей культуры, философии, религии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.