Заколдованная усадьба - [106]

- Слава богу и сыну его Иисусу! - проговорил старый слуга, кланяясь в пояс.

- Что скажешь, Костя Булий? - спросил Юлиуш с живейшим любопытством.

- Я назначил вам свидание в усадьбе…

- Да, на четверг.

- Я пришел ускорить встречу, ясновельможный пан.

- Как так?

- У вас, ясновельможный пан, хотят отобрать имение, а оно досталось вам по праву.

- Вы уже знаете об этом?

- Знаем, потому-то кум Дмитро и хочет встретиться поскорее.

- Дегтярь?

Костя утвердительно кивнул.

- А почему его интересует мой процесс?

- Кум Дмитро был самым близким другом покойного,- ответил многозначительно ключник.

- Значит, молодой староста не был сумасшедшим? - воскликнул Юлиуш.

У Кости Булия сверкнули глаза из-под густых бровей.

- Стыд и срам тому, кто так говорит,- произнес он торжественно.

- Но мои противники собрали какие-то доказательства.

- Ерунда! - коротко отрезал Костя.

Юлиуш покачал головой.

- Суд и люди могут решить по-другому, мой милый.

- Не беспокойтесь, ясновельможный пан,- твердо произнес Костя Булий,- а мы-то на что?

Прямые и твердые слова старого слуги вливали надежду в душу взволнованного юноши. Инстинктивно он чувствовал, что теперь совесть его может быть спокойна, даже если он проиграет дело перед судом и перед людьми.

- Когда же кум Дмитро хочет встретиться со мной? - быстро спросил Юлиуш.

- Завтра в полночь.

- В том же месте?

- Да, ясновельможный пан, в липовой аллее.

- Меня встретите вы, Костя?

- Нет, там будет один кум Дмитро. Я вот на два дня выбираюсь в дорогу,- добавил старик дрогнувшим голосом.

Странное беспокойство промелькнуло по лицу молодого человека.

- Вы один едете? - спросил он, слегка запинаясь.

Костя, видно, понял, чем вызван этот вопрос, ибо, несмотря на сумрачность, легкая улыбка тронула его губы.

- Один! - коротко ответил он.

- А не увижу ли я, кроме кума Дмитро, еще кого-нибудь? - поспешно спросил юноша, словно стремясь преодолеть раздражавшую его неуверенность.

- Вы увидите его дочь.

- Его дочь! - воскликнул Юлиуш и хлопнул себя рукой по лбу.

С минуту Костя Булий в глубоком раздумье смотрел на юношу добрым, почти умиленным взглядом. Затем встряхнулся и тихо вздохнул.

- Храни вас господь, ясновельможный пан,- промолвил он с низким поклоном и вышел из комнаты.

Юлиуш не посмел его удерживать.

Оставшись один, он бросился на кушетку с намерением взвесить и поразмыслить, насколько слова Кости Булия могут успокоить его совесть. Напрасно. Мысли его были заняты другим предметом.

Завтра Юлиушу предстояло увидеть прекрасную незнакомку. Таинственный дегтярь, предполагаемый пестун великих замыслов, был ее отцом.

«Завтра я ближе познакомлюсь с ними обоими!» - мысленно радовался юноша, и очаровательный образ прекрасной незнакомки, как живой, стоял у него перед глазами.

- Коляска давно подана! - напомнил ему вошедший в эту минуту лакей.

Юлиуш вздрогнул.

- Поздно, сегодня уже не поеду,- буркнул он, поглядев на сгущавшийся в комнате сумрак.

И снова отдался своим мечтам, а мечтал он только об одном. И однообразие это, видимо, не надоедало ему, он даже разговор с Катилиной отложил на следующий день, а сам до глубокой ночи неподвижно сидел на кушетке.

Утром, немного отрезвев, Юлиуш стал наново обдумывать непредвиденный оборот своих дел. И, обдумав, пришел к убеждению, что вчерашние слова старого слуги никоим образом не могут оградить его ни перед судом, ни от угрызений собственной совести.

Разумеется, Костя Булий, безгранично и слепо привязанный к своему покойному хозяину, без труда мог найти объяснения его странностям и чудачествам, но не так посмотрел бы на них человек беспристрастный и посторонний. А этот таинственный приятель покойного, укрывшийся под одеждой дегтяря,- нет, не может он выступить со своим свидетельством ни перед судом, ни перед людьми.

Утвердившись в своем первоначальном мнении, Юлиуш был намерен всеми силами добиваться окончательной ясности, так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в оценке последней воли покойного.

За этими мыслями застал Юлиуша вошедший в комнату Катилина. Лицо его сияло.

- Ты спишь, Сигизмунд, а друзья отовсюду… - продекламировал он в дверях знаменитое стихотворение Карпинского и выпустил изо рта огромный клуб дыма от только что закуренной сигары.

Юлиуш нахмурил брови и серьезно, даже сурово посмотрел на приятеля.

Катилина расхохотался.

- Ха, ха, ты, я вижу, не забыл, как я вчера подщути над графом, - весело сказал он.- Успокойся, я исправил свою ошибку. Вечером я нарочно поехал для этого в Оркизов…

- Да, знаю, и именно это возмущает меня больше всего.

- Сначала узнай, зачем я туда ездил.

- С какой стати ты присвоил себе права моего опекуна или покровителя и задался целью скомпрометировать меня перед всем светом?

Катилина вынул изо рта сигару и остолбенело уставился на Юлиуша.

- Как, тебе уже все известно? И ты осуждаешимоя действия?

- Не только осуждаю, но и стыжусь их.

- Eheu! - пробормотал Катилина и снова сунул в рот сигару, а руки спрятал в карманы.

Юлиуш покраснел.

- Ты устроил дебош у мандатария,- воскликнул он, кипя от возмущения,- оскорбил его гостя, что ничем нельзя оправдать, и вообще натворил массу глупостей, на которые тебя никто не уполномочивал…