Заклятые враги - [134]

Почему она ему помогает? Ведь шлем у нее. Так что она до сих пор здесь делает?

– Отойди от него!

Нова вскинула голову. Ее бросило в жар.

У главного входа стоял Страж. Бронированный скафандр тускло блестел под льющимся сквозь стеклянную дверь лунным светом.

Нова поднялась. Сердце разрывалось, тело отказывалось слушаться. Зато голова снова работала четко – она мгновенно забыла о слабости, вызванной ранением Макса, и быстро просчитала возможности.

Копье в нескольких футах от нее.

Шлем на полу за спиной.

В пистолет-ручку заряжен новый дротик, и еще осталось два туманных снаряда – правда, нет уверенности, что газ проникает сквозь броню Стража.

За ней – разрушенный карантин, трое бывших Одаренных без сознания и Макс, умирающий у ее ног.

– Я сказал, – прогремел Страж, и его правая рука начала светиться, – отойди от него!

Нова отступила на шаг. Пяткой поддела шлем.

Как ни противен был ей Страж, со всей его самовлюбленностью и показухой, как ни бесило то, что он гоняется за ней, словно одержимый охотник, в одном его качестве она была уверена.

Этот выскочка способен на благородные поступки.

Даже на героические поступки.

Вроде спасения умирающих десятилетних мальчиков.

Страж поднял руку. В ее сторону ударил луч. Нова пригнулась так, что луч пролетел мимо, подхватила с пола шлем. И побежала.

Глава сорок пятая

Он хотел броситься за ней.

Большая, шумная, яростная часть его рвалась в погоню. Догнать. Сорвать с нее маску, заставить посмотреть ему в глаза и объяснить, зачем она это сделала. Зачем разрушила убежище Макса, уничтожила его стеклянный город – все, что у него было. А потом напала на него – на ребенка! С какой целью?.. В чем смысл?..

Но он не побежал.

Отчасти потому, что и так знал правду.

Макс помог свергнуть Аса Анархию, и Кошмар попыталась отомстить за своего кумира.

А он не погнался за ней, потому что…

Потому что…

– Макс, – позвал он и всхлипнул. Упав на колени рядом с мальчиком, он лихорадочно вспоминал, чему их учили на занятиях по оказанию первой помощи. Что делать с различными повреждениями, чтобы помочь раненому продержаться до прибытия целителей.

Но раньше он никогда такого не видел.

Курточка Макса задралась, открывая глубокую рану пониже ребер. Было много крови, но еще был лед. Хрупкие белые ледяные хлопья покрывали кожу, окружая рану защитным барьером.

Способность, полученная от Джениссы Кларк, никаких сомнений.

Но даже при такой заморозке под спину Макса натекло немало густой, липкой крови. Рана была глубокой и могла поразить внутренние органы – почки, желудок, печень.

Сколько времени прошло?

Адриан подвел Максу под спину дрожащие от волнения руки и поднял его бережно, насколько мог.

Кошмар сбежала. Как он ни злился на нее, но даже и не заметил, как она скрылась. Сейчас значение имел только Макс. С кожей прозрачнее папиросной бумаги. С едва заметным поверхностным дыханием.

Держа мальчика перед собой, Адриан выбежал из штаба. На улице послышался приближающийся вой сирен. Совет и остальные Отступники узнали о том, что Кошмар жива, и о ее нападении. И теперь спешили к месту преступления.

Но они безнадежно опаздывали.

Одна надежда на то, что он подоспел вовремя.

Повернув в другую сторону от сирен, он побежал.

Нет – полетел.

Все целители на балу. Все сейчас на этом проклятом балу, а до больницы шесть миль, и Адриан ни о чем не мог думать, кроме крови на руках и слабого прерывистого дыхания Макса, и того, что, сколько бы швов он ни нарисовал, этого будет недостаточно, чтобы удержать жизнь, вытекающую из худенького мальчика.

Лед позволит им выиграть немного времени, но все равно, он умирал. Макс умирал у него на руках.

А до больницы шесть миль.

Никогда в жизни Адриан не перемещался так быстро. Мир вокруг сузился и превратился в туннель, непроглядно-черный, узкий туннель. Он замечал только препятствия – постройки на пути, слишком оживленное движение на улицах. Он видел только больницу на вершине холма, слишком далеко, потом ближе, ближе – и он перепрыгивал с крыши на пожарную лестницу, оттуда снова на крышу – лишь бы скорее. Все это время он прижимал Макса к себе, даже сквозь броню чувствуя слабое биение его пульса. Нет, видимо, это ему только казалось. Или это стучал его пульс – горячечный, неровный, отчаянный.

Дул ветер, тяжело стучали о бетон подошвы скафандра. Еще один прыжок, еще одна крыша, еще одно здание, еще одна улица мелькнула внизу, а больница – ближе, ближе, но по-прежнему далеко. Только не умирай, держись, мы уже почти добрались. Я тебя донесу, не умирай.

И вот, наконец, они на месте. Казалось, вся жизнь пролетела за те минуты – секунды? – за которые Адриан добежал сюда из штаба. Он несся стремглав, так что автоматическая раздвижная дверь не успела среагировать и он врезался в нее, с грохотом пробив стекло и своим телом прикрывая Макса от осколков.

Вопли, крики ужаса. Люди разбегались, отскакивали с дороги печально известного Одаренного, стремительно ворвавшегося в приемный покой отделения «Скорой помощи».

Из-за стойки регистрации выскочил человек в медицинском халате.

– Врача, скорее! – крикнул Адриан.

Регистратор растерянно глядел на него.