Заклятое место - [35]

– Рэм Анисимович, в чем собственно дело? Это клевета. Прежде вы моей личной жизнью не интересовались. Что вас встревожило или огорчило? – удивилась она осуждающему тону его голоса.

– Прежде вы себе не позволяли таких вольностей. Не к лицу президенту солидной фирмы шляться с мужчинами по питейно-развлекательным заведениям, да еще с таким экзотическим названием, как «Голубые грезы», где собираются геи.

– Рэм Анисимович, прекратите за мною следить, подглядывать в замочную щель. Как это некрасиво, никогда бы не могла подумать, что вы на такое способны,– упрекнула она.

– Мне и самому эта роль неприятна, но я вынужден так поступать из благих намерений и позывов души, чтобы уберечь вас и фирму от скандалов,– аргументировал он.– Вы же, надеюсь, не желаете стать “героиней” грязных компрометирующих публикаций в бульварной прессе, с разоблачающими фотографиями и гнусными выводами. Наши конкуренты за это схватятся и раздуют скандал, потирая от удовольствия руки. Подумайте о репутации, если не личной, то фирмы, носящей ваше имя.

– Рэм Анисимович, не преувеличивайте последствия, – возразила она.– Если следовать вашей логике, то теперь кроме офиса, я нигде не должна появляться, шарахаться от собственной тени? Ну, это уже какая-то навязчивая мания?

– Я не ограничиваю вашу свободу, но не в обществе мужчин, что дает повод для сплетен и разных инсинуаций.

–Во-первых, я была не с мужчинами, а с коллегой,– ответила президент.– Собиралась пригласить в кафе и вас, но мне напомнили о проблемах с вашим здоровьем. Вы ведь кроме минеральной воды, соков. спиртных напитков, не употребляете. Сидели бы и скучали, так ведь?

– ККто напомнил, кто проявил трогательную заботу о моем здоровье? Не новоиспеченный ли юрисконсульт?

– Да, он, Павел, – призналась она.

– Тогда все понятно, вы его уже панибратски Павлом, Пашей называете. Ника Сергеевна, я бы не отказался от приглашения, – признался он с грустью. – Самому одиноко, хоть волком вой.

– Я вам искренне сочувствую, поэтому впредь учту, не обижайтесь, это была сугубо деловая встреча, акт или жест вежливости,– подчеркнула Стужина.– Я не вправе была отказать юрисконсульту за его усердие и успехи. Теперь он вдохновился и будет трудиться с еще большей энергией и результативность.

– Получается, что я лодырь, тунеядец? Пашу, так вол, не меньше его и ни слова благодарности, как должное. Ника Сергеевна, голубушка, станьте моей женой?! Умоляю и заклинаю, – в порыве смелости и страсти заявил Тяглый. Взял ее руку и попытался поцеловать, но Стужина проявила строптивость.

– Рэм Анисимович, сейчас же прекратите, сюда могут войти Наташа или другие сотрудники. Как вам не стыдно?

– Пусть входят. Я столько лет ждал этого момента, измаялся, извелся до предела, – признался он. – Ника Сергеевна, вы – моя судьба, мое счастье, дарованное Богом…

С мольбою, туманной поволокой в глазах он с нескрываемым вожделением взирал на Стужину.

– Скажите «да» и я стану носить вас на руках?

– Рэм Анисимович, вы меня озадачили, это так неожиданно, что я не могу прийти в себя, – уклонилась женщина от ответа.

– Разве вы не видите, что Лещук, который не дает вам проходу, солдафон, эгоист, надзиратель, – увещевал претендент на женское сердце и руку. – С ним вы будете несчастны, хлебнете горя полной чашей…

– Рэм Анисимович, уймитесь, я не собираюсь выходить замуж, дорожу своей свободой, – возразила она.

– А как же свидание в «Голубых грезах»?

– Не свидание, а сугубо деловая встреча, – парировала Стужина. – Вы же знаете мое доброе отношение к вам. Я высоко ценю вас, как порядочного человека и грамотного специалиста.

– Этого мало, недостаточно. Значит вы, дали мне от ворот поворот, выбрали неотесанного и грубого мужлана? Я всегда считал вас изысканной и утонченной натурой, а у вас дурной вкус, как у фельдфебельской вдовы, – заявил вице-президент. – Вы еще не один раз пожалеете об этой роковой ошибке. Будете локоть кусать, но поздно. Майору нужны ни ваша красота и ум, а деньги, высокая должность и положение в обществе. Вы подумали о том, что о вашем романе разнесет бульварная пресса?

– Рэм Анисимович, не смейте мне угрожать и шантажировать, – обиделась президент. – Вы не имеете права вторгаться в мою личную жизнь, не будучи мужем или любовником. Я не обязана перед вами отчитываться за свое поведение и поступки и выслушивать нотации.

– Ника Сергеевна, будьте тверды и последовательны. Вы сами неоднократно и публично заявляли, что у вас нет личной жизни, она принадлежит фирме, – процитировал он ее тезис и посетовал. – Теперь я убедился, что женщина довольно непостоянное, коварное и непредсказуемое существо, заслуживающее презрения. Не знаю, смогу ли я дальше работать под вашим началом?

– Не думайте дезертировать. Имейте в виду, что заявление об увольнении по собственному желанию я вам не подпишу, – предупредила Стужина. – Если уйдете , то с «волчьим билетом» по статье КЗоТ о нарушении трудовой дисциплины. Я ценю вас, как профессионала.

– Вы не должны препятствовать, у нас нет крепостного права.

– Но есть ответственность перед коллективом, моральные принципы. В любом случае отработаете два месяца, а за это время много воды утечет, ситуация изменится. Если я правильно вас поняла, вы приревновали меня к Лещуку? – спросила и попала в самую точку.