Заклинательница пряжи - [42]
Переделывая трудную работу, мы словно стираем все с доски начисто, сбрасываем одометр. Мы становимся еще на один день старше и мудрее, мы можем предъявить клубок слегка помятой, но прекрасной пряжи. А если повезет, то до нас дойдет, что же привело нас к такой путаной ситуации и как избежать ее в следующий раз.
Бутерброд для Марты
В каждом городке в штате Мэн есть рынок, эпицентр местного сообщества, его духовный и коммерческий центр. Нужно узнать все обо всем – кто умер, кто с кем спит, у кого развалился сарай – идите туда.
У нас это Бакс Харбор Маркет. В моем детстве это был рынок Эдди, а сам Эдди был веселым малым, он частенько угощал меня бесплатными лакричными конфетами, не забывая придерживать чашу весов большим пальцем. В какой-то год он неплохо подзаработал, замораживая снег и продавая его приехавшим на лето туристам под видом «подлинных оригинальных снежков из Мэна».
На рынке всегда что-то да и происходит. В былые годы здесь частенько можно было застать Элли Фурлауд, репортера местной радиостанции, она вечно кричала в таксофон, перекрикивая тарахтящий грузовик с кока-колой и пытаясь что-то записывать. «Я тут вообще-то с Парижем разговариваю», – орала она на водителя, а тот в истинно мэнской манере тупо моргал и продолжал заниматься своими делами.
Одним туманным утром я даже застала Тедди Кеннеди, который пришвартовался в нашем порту и зашел на рынок за провиантом. «Только проклятый дурак выйдет на улицу в такой день», – ворчала одна из городских сплетниц, прихлебывая кофе из одноразового пластикового стаканчика.
Эдди давно нет, но дух рынка все еще жив, и я уже привыкла, что каждый раз, как захожу сюда, меня встречают новые испытания. Порой меня просят подкинуть до Портленда, или поливать чей-нибудь сад несколько дней, или спрашивают совета, как начать бизнес по разведению альпаки, или интересуются, как правильно растянуть и отпарить шаль. Не знаю. Но меня совершенно не удивило, когда в один прекрасный день я заглянула на рынок, и мне предложили сделать бутерброд для Марты Стюарт.
Она как раз была в нашем городишке на съемках эпизода для телешоу с Элиотом Коулманом, известным огородником, что применяет только органические удобрения и пропагандирует выращивание овощей круглый год, а по совместительству еще и писатель, и телезнаменитость. Скорее всего, ее свита даже проезжала мимо моего дома сегодня утром. Обратила ли она внимание на мою живую изгородь из цветущего шиповника? Ох, а вдруг она неодобрительно хмыкнула на мой покосившийся почтовый ящик или облупившуюся краску под карнизом?
Один из помощников Марты зашел заказать обед, и началась паническая суета. Никто не хотел брать на себя ответственность за ее бутерброд. Не успела я глазом моргнуть, как Бутс, компанейский хозяин рынка, кивнул головой в знак согласия. «Ох, да ладно вам, вздохнул он, – я сделаю». Он подошел к холодильной витрине с мясными продуктами и вытащил оттуда палку ливерной колбасы. Корифей домоводства, чье состояние по тем временам оценивалось более чем в 1 миллиард долларов, заказала бутерброд с ливерной колбаской.
По правде сказать, я бы с удовольствием приготовила ей бутерброд. Но мне достались лишь воспоминания о дне, когда я почти приготовила бутерброд с ливерной колбасой для Марты Стюарт.
Есть что-то особенное в том, чтобы просто стоять на берегу океана, наблюдая за размеренными волнами прибоя, ощущая, как постоянные перемены происходят прямо у твоих ног. Под шляпами, за стеклами солнцезащитных очков, под тенью парусов, никогда толком не разглядишь, кто это там, в океане, или машет вам с берега. Вполне возможно, где-то среди рыбацких лодок можно увидеть Марту и ее роскошную прогулочную яхту стоимостью в миллион долларов, или регату из яхт-клуба Нью-Йорка, или пару морских каяков (рыбаки называют их «лежачими полицейскими»), медленно плывущих от бухты к бухте. Это может быть кто угодно.
Дэн Фогельберг[108], бывало, частенько плавал туда-сюда между нашим берегом бухты и своим домом на островке Дир Айл. Роберт Макклоски[109] катался на моторке вместе с дочерьми, совершая путешествия вроде тех, которые описаны в его книге для детей «Однажды утром в Мэне». Э. Б. Уайт[110] тоже частенько проплывал на парусной лодке вдоль Эггемоггин Рич так близко, что со своей скалы я вполне могла добросить до него камень.
Кем бы они ни были – эти незнакомцы из самых разных слоев общества – вы проходите мимо, улыбаетесь, машете рукой и идете дальше. Если катер особенно красив, к приветствию можно добавить жест одобрения, подняв большой палец вверх.
А если он проходит совсем близко, можно крикнуть:«Класс!»
Океан поспособствовал карьере моего дедушки. Его яхта стояла на якоре в Вакс Харбор, а еще одна пришвартовалась неподалеку. Наверняка завязавшийся разговор по чистой случайности был связан с яхтами. Моряк, как и мой дедушка в молодости, говорил тихим и вкрадчивым голосом, этакий типичный ботаник. Оказалось, что он руководит группой ученых в Военно-морской научно-исследовательской лаборатории. В результате дедушка большую часть своей жизни проработал в этой лаборатории, а тот самый человек стал его куратором. И все это благодаря случайной встрече на яхте. С яхтами я освоилась не так быстро, как с вязанием. Бабушка показала мне лицевую петлю, и понеслось. С водой все сложнее. В плавании мне нравится все, но в момент, когда родители впервые взяли меня на яхту, я превратилась в того самого жуткого визжащего ребенка, от которого у всех сплошные неприятности. Стоило палубе накрениться, я поняла, что мой центр тяжести сместился и через секунду яхта перевернется и утащит нас за собой вниз, в пучину, в темные водные могилы.
