Заклинание ветра - [35]

20 августа

Стук капель дождя по железной крыше тамбура. И шелест ветра. Убаюкивает. Ноги подкашиваются, так хочется лечь при входе и сладко заснуть. И летать во сне выше, чем обычно. Я же похудел. Сколько можно быть экранопланом? Я обожаю дирижабли, а не вот это вот…

Но увы. Человек существо социальное, говоря непонятно — общественное. Не всякий аккуратно переступит спящего меня. Иной и о здоровье разузнает, а значит, помешает крепкому сну. Знаю, сам человек, мне не чуждо.

Усталость проявляет себя по-разному. Иногда совершенно неожиданно, опосредованно. Например, сегодня.

Мы начинаем день с чтения и обсуждения новостей. У всех свои источники. Утром обсудили всё, вообще всё, что принесли ленты и прочие рамблёры. Даже то, что с нами, гражданами России, больше нет Киркорова, поскольку он уселся на дельфина и уплыл.

Только к обеду выяснилось — умолчали о новостях геологических. Нашли жука-опылителя возрастом 99 миллионов лет. В янтаре. Редчайшая находка такого возраста. Если вообще не единственная.

Когда я поинтересовался, все ли в курсе, оказалось — да.

Все ознакомились. Каждый в своём источнике. Но промолчали.

Но никто не посчитал нужным поделиться известиями, связанными с геологией. Геология становится необсуждаемой.

Устали.

И самое важное. Жука-опылителя[7] упорно именовали в разговоре жуком-осеменителем.

Это всё посильнее дрожания левой икры. Хотел написать левой икры Фрейда, но понял — это совсем уже запутает читателя. Браконьеры, вибрация, либидо… Обойдёмся Наполеоном.

Двое из нас должны были вылетать домой в августе, но неизвестно, вылетят ли. Замены нет. Цепляет всё. Злит. Нервы… нервы у всех, иногда ругань. Да я и сам тот ещё тип. Ругаюсь. А ещё минимум два месяца.

Вертолет ждём. Иногда на связь выходят метеорологи.

Диалоги примерно такие…

— Как погода?

— Более-менее, дождя нет, облачность плотная, высота около девятисот. Вершины не затянуты.

— Надо же, у нас облачность ниже…

Часто звонят.

Вот теперь окончательно позвонили. Назначили на завтра.

Из настоящих новостей — сломался тонометр. Поступил, как программист — снял все трубки и надел снова. Работает.

Не поётся сегодня. Злобы скопилось.

Пойду ходить, вот что.

И вам хорошей ходьбы. Спортивной, лёгкой. Без допинга.

А ещё летать во снах.

Добра.

И да, давно хотел сказать.

Насколько мне удалось понять, никто из призванных в РСФСР и погибших во время восстания в Бадабере не награждён. По формальным причинам.

Несомненно важным.

Знаю, что троих с Украины наградили и одного из Казахстана.

Это ничего. Главное — наградили футболистов.

Вот зачем я так? А вдруг неправда?

Потому что нервы.

Рад был бы ошибиться во всех трёх смыслах.

Извините.

21 августа

Погода наладилась. Саня улетит. Собрался. Сидит. Потряхивает его. Домой. Уносит это слово. Кружит. С Саней едут пробы, под тонну весом, в ящиках. Тоже, наверное, волнуются. Теперь перекладными — и скоро будет. Перебьётся на вертолётке сутки, заберут до Петропавловска, там как-то, и были бы билеты. Главное — чтобы не пил. Тогда всё. Амба. Недельный запой меняет судьбы, видел.

На горы лёг первый снег. Старый ещё не сошёл, а первый уже побелил высокие вершины.

Дело к осени.

Маленько грустно.

22 августа

Настроение так себе. Злят люди и я как первый из людей. А как вы думали? Кто для вас вы сами на уровне инстинктов? Пока не начали размышлять? Неделя ненависти просто.

Умер тот человек, о котором я писал. Всё, что известно, — выздоравливал. Уже в обычной палате. И умер. Это всё.

Так и не отпустил его Север. Обычный работяга, у которого не всё было ладно в судьбе. Больше никогда не приедет.

Не хотел рассказывать. Два раза начинал и стирал. Но потом подумал: вдруг наша грусть, даже самая мимолётная, помогает тем, кто там? А ведь кто-то и взгрустнёт.

В мирной части моей жизни такое уже случалось с теми, кого я знал. Нелепо погиб в артели начальник участка — упал и ударился головою о лед. Неделя в больнице, и всё. Запаяли и увезли в Новосибирск, в крематорий. Там сожгли и дальше, в Николаев.

В другом месте двоих старателей убили ночью на кладбище. Перерезали каждому горло. Можно строить много догадок, отчего убили.

Самое очевидное — договорились о продаже золота. Принесли продавать.

И знаете, даже если «сами виноваты», то убитые не виноваты. Пусть и украли. Люди рвут жилы, чтобы заработать. Воровство? Но ведь рабочих обманывают очень часто, не платят, выкидывают без копейки после нескольких месяцев тяжкого труда. Вот позволяют себе некоторые ответную нечестность в отношении нечестного мира вокруг. Я не осуждаю. Сам так не поступал и не поступаю.

А что будет дальше, Бог весть.

Ещё один человек умер во сне, в балкé, в горах. Стояли морозы. Его заколотили в ящик и увезли в город. Потом искали родственников, но не нашли. Так и похоронили в вечной мерзлоте городского кладбища.

Такие случаи, к сожалению, могу вспоминать очень долго. Стрелялись, уходили в тайгу и пропадали, тонули, гибли в авариях.

Задумался — много людей погибло.

Рядом.

В мирное время, в полях.

Тем геологам, кто читает эти строки, тоже есть что вспомнить в этом скорбном смысле.

Но ещё больше ушло в межсезонье. Судьба каждого почти всегда неизвестна. Только расплывчатое и неясное известие, сводящееся к тому, что человека больше нет в живых.