Закат в раю. Часть 2 - [21]

— Не беспокойтесь, Уоррен. Я пойду по аллее, — ответила Летиция, выходя из ландо.

— Осторожнее, мама! — умоляюще воскликнула Лекси.

— Все будет хорошо, девочки. Мне… просто нужно привести мысли в порядок.

Идя к дому, Летиция увидела, что в гостиной горит свет, и с облегчением поняла, что Макс еще не спит — она не собиралась ждать до утра. Уже подойдя к веранде, она заметила в тени около конюшни какое-то движение. Это был Элиас, распрягавший лошадей.

— Элиас, как ты себя чувствуешь? — тихо спросила она, подходя к нему.

— Я в порядке, миссис, — коротко ответил он и опустил голову.

Двигался он медленно и осторожно, и Летиция сразу поняла, что каждое движение причиняет ему сильную боль.

— Твои раны не воспалились?

— Нет, Зета промывает их соленой водой. Каждый день.

От воспоминания о полосах содранной кожи на спине Элиаса Летицию бросило в дрожь.

— Мне очень жаль тебя, Элиас. Ты не заслужил того, как с тобой поступили. И никто не заслуживает, чтобы с ним так обращались. — Элиас по-прежнему смотрел в землю, и Летиция вдруг увидела в его курчавых волосах седину. «Он уже немолод», — подумала она. — Меня просили кое-что передать тебе, — прошептала Летиция. Никто не мог услышать их сейчас, но все же эта предосторожность была не лишней. — Джордан Хейл хотел бы, чтобы ты работал у него. Он сказал, что будет хорошо платить тебе и защитит тебя от Макса.

Элиас с недоверием посмотрел на нее:

— Вы не хотите, чтобы я больше работал на вас?

Летиция заметила в его глазах отблеск мучительной неопределенности. «Он думает, что его увольняют в наказание…»

— Конечно хочу! Но я забочусь о твоем благе, — ответила она и подумала, как ей будет не хватать Элиаса. — Там тебе будет гораздо лучше и никто тебя не обидит. Джордан Хейл хороший человек, Элиас. Я бы хотела, чтобы ты ушел к нему. — Летиция почувствовала, что готова заплакать. Элиас служил у нее очень долго, но сейчас нужно было, чтобы он ушел.

— Нехорошо оставлять вас, миссис, — покачал головой Элиас.

Летиция никогда не сомневалась в преданности Элиаса, и преданность эта делала все, что произошло с ним, еще более непростительной.

Не вмешайся она тогда, Макс мог бы забить его до смерти.

— Спасибо тебе, Элиас… но, пожалуйста, подумай над моими словами. В Эдеме никто не будет обращаться с тобой так жестоко. А я стану навещать Гэби Мэллоу, так что мы с тобой будем видеться, — сказала Летиция и неожиданно для себя протянула Элиасу руку. Элиас посмотрел на руку, потом взглянул Летиции прямо в глаза. Летиция улыбнулась — ей захотелось ободрить Элиаса, показать ему, что он не наемный слуга, а друг, о котором беспокоятся и заботятся. Элиас еще раз посмотрел на протянутую руку и неуверенно пожал ее своими загрубелыми, мозолистыми пальцами. В свете луны их руки были похожи на фарфор и уголь, и Летиция неожиданно ощутила, как гармонично могли бы жить вместе люди разных культур.

В первый раз с тех пор, как его привезли в Австралию с родных Соломоновых островов, Элиас увидел проблеск надежды.

— Взвесь все за и против, — продолжала Летиция, крепко сжимая второй рукой руку Элиаса. — Джордан велел передать тебе, что он не торопит с ответом. Но я буду очень беспокоиться за тебя, пока ты находишься здесь.

Элиас поднял взгляд на Летицию. Он едва мог поверить, что кто-то мог с таким участием отнестись к нему.

— Я подумаю… — сказал он. Голос его стал хриплым от волнения.

Летиция почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы.

— Спокойной ночи, Элиас!

— Спокойной ночи, миссис!

Элиас проводил ее долгим взглядом. Он не знал, что сзади, из-за кустов бугенвиллии, за ними с недоброй улыбкой наблюдал Мило Джефферсон.

На кухне Летиция застала Зету и Джабари. Оба были расстроены, и Летиция тотчас догадалась, что Макс накричал и на них.

— Идите спать, — приказала она.

— Но… мистер Кортленд… он велел нам…

— Я поговорю с ним, Джабари, — перебила его Летиция. — Ступайте спать, сейчас же.

Макс, вытянув перед собой ноги, лежал в кресле. В руке он держал стакан, рядом на столе стояла почти пустая бутылка из-под рома.

— Зета, еще бутылку… и поживее! — гаркнул Макс, услышав шаги за спиной.

— Тебе, я думаю, уже достаточно, — холодно сказала Летиция.

Макс выпрямился и, брезгливо выпятив верхнюю губу, медленно повернулся к жене. Его удивило, что она трезва, но от этого ее поведение каким-то образом показалось ему еще более невыносимым.

— А, так это моя чудесная непослушная жена! — сказал он с иронией. — Ну как, очень понравилось выставить меня на всеобщее посмешище?

— Мне? Да я готова была провалиться сквозь землю, когда ты ворвался в зал и начал кричать на Евангелину!

— И что, ты хочешь, чтобы я помалкивал? — Макс вскочил на ноги. — После того, как она вымазала меня грязью? Расписала про меня… будто я какой-то… рабовладелец?

— Вот ты сам и обрисовал себя! Да, ты ведешь себя с рабочими, как самый настоящий рабовладелец, и сам это прекрасно понимаешь! Ты сам знаешь, что ты сделал с беднягой Элиасом! А сейчас ты кричишь на меня, как на собаку! — закричала Летиция, пытаясь унять бившую ее нервную дрожь. Она отвернулась и, собираясь с духом, стояла несколько секунд, скрестив на груди руки. Ради того, чтобы сохранить мир в семье, она долгие годы молчала. А сейчас, когда настало время, ей было очень нелегко высказать ему все.