Закат северных крестоносцев. «Война коадъюторов» и борьба за Прибалтику в 1550-е гг. - [25]
Сигизмунд II Август с удивлением обнаружил, что столь хорошо начинавшийся мятеж провалился. Ситуацию усугубило то, что розиттенский командор Вернер Шалль фон Белль перехватил польского посла, Каспара Ланского, с тайными письмами и инструкциями для мятежников. Их содержание совершенно недвусмысленно указывало на поддержку Короной ливонских заговорщиков. При задержании Ланского польский посланник был убит — в схватке один крестьянин, не слыхавший о тонкостях дипломатии и неприкосновенности послов, нанес ему удар сзади.
Убийство посла и компрометирующие письма поставили орден на грань войны с Королевством Польским и Великим княжеством Литовским. Польский историк Мацей Стрыйковский позже напишет, что ливонцы совершили злодеяние, «забыв Божье и людское»[148]. Тогда же появились пугающие слухи о смерти не перенесшего оскорбления и дурного обращения архиепископа, да к тому же ливонцы конфисковали корабли и товары литовских купцов в Дюнабурге[149].
Видя, что в Ливонии вот-вот начнется война, которая может закончиться распадом страны и захватом Прибалтики Польшей, словно мухи на мед начинают слетаться дипломаты европейских держав, желающих поучаствовать в грядущем разделе региона. В августе 1556 г. в прибыли представители германских княжеств: послы померанских герцогов Барнима и Филиппа — Андреас Блюменталь, Матиас Бесс и Иоганн Вольф[150]. В ноябре 1556 г. в Ливонию прибыли датские послы. Они пытались заступиться за рижского архиепископа перед делегатами ландтага. Однако их миссия, как отметил К. Расмуссен, имела неожиданный эффект: орденские политики решили, что раз к ним приехали для урегулирования ситуации послы датского короля, в успокоении ливонской смуты заинтересованы Дания и Священная Римская империя. Они заступятся за орден и не позволят польской Короне начать интервенцию. Поэтому можно действовать решительней и жестче.
11 мая 1557 г. к Сигизмунду II прибыли послы Священной Римской империи, которые привезли решение по делу рижского архиепископа как подданного империи, принятое германским рейхстагом 20 декабря 1556 г. Оно касалось в основном имущественных условий освобождения Вильгельма и подробно оговаривало как возмещение ущерба ордену за «войну коадьюторов» из бывших владений архиепископа, так и земли и замки, которые должны быть отданы на содержание бывшему мятежнику. 24–25 июля 1557 г. прошли вялые польско-имперские переговоры, которые не привели ни к какому решению[151].
Когда не работает дипломатия, начинают говорить пушки. Варшавский сейм принял решение о созыве «посполитого рушения». Войска собирались в Вильно, после чего двинулись к границе. Летом 1557 г. литовская армия, под общим командованием Троцкого воеводы Миколая Радзивилла[152], в которой также были 4000 коронной пехоты и 2000 конников под командованием коронного маршалка Яна Малец кого, прошла маршем от Вильно до Аникшты и была сосредоточена у границ ордена[153]. Одновременно от замка Рагнит к ливонским границам двинулись прусские отряды Альбрехта, которые планировали соединиться с силами Сигизмунда под Биржами и Салатами[154].
Преувеличивая угрозу современники писали о якобы 100 000-ном войске поляков против 7000-го орденского отряда Фюрстенберга. М. Бельский свидетельствовал, что у магистра было 7000 рейтаров, шесть отрядов кнехтов плюс несколько тысяч ополчения из простолюдинов[155]. Такую же численность приводит и М. Стрыйковский, но он добавляет, что еще свои отряды прислали гапсальский, дерптский и ревельский епископы[156].
Данные цифры, видимо, преувеличены. Если бы Фюрстенберг располагал подобной армией, то он вполне мог бы защитить Ливонию от польско-литовского вторжения. На самом деле главной силой, которая выступила против возможного вторжения неприятеля, был небольшой отряд немецких наемников, собранный Готардом Кетлером и выдвинутый в район Бауска.
2 августа 1557 г. Сигизмунд выступил с предложением мира, главными условиями которого было возмещение Ливонией ущерба, причиненного Литве и Польше, а также реституция имущества рижского архиепископа. Переговоры с польской стороны вел Миколай Милецкий. В них в качестве посредников участвовали дипломаты Священной Римской империи, к которой посылали за помощью епископы гапсальский, ревельский и дерптский. В случае отказа польский король грозил военным вторжением, причем 19 августа была даже заготовлена грамота об объявлении войны Польшей Ливонскому ордену[157].
Таким образом, летом 1557 г. Ливония впервые в своей истории оказалась перед реальной угрозой военной интервенции и вмешательства иностранной державы в ее внутренние дела. «Война коадьюторов», изначально выглядевшая как локальный междоусобный конфликт ордена и епископа, которых немало было в истории Приблатики, неожиданно чуть не обернулась катастрофой. Рыцари не решились сопротивляться. Не дожидаясь начала войны, они решили сдаться на милость победителя.
