Загубленная любовь - [76]

Вскоре после того, как я впервые переехала к Гарретту (это было в том же году), мы отправились повидаться с друзьями в Эклэм-холл[202], это на Портобелло-роуд, ниже Вест-уэй. Я буду называть их друзьями Ронни и Бонни — хотя на самом деле мужская половина в этой паре наркоманов вела вместе с Гарретом дела по торговле наркотиками. Как бы то ни было, Ронни и Бонни хотели сходить на какой-нибудь концерт регги, и мы договорились с ними там встретиться. Как истинные наркоманы, Ронни и Бонни опоздали — лежали дома в отрубе. Мы с Гарреттом стояли в дальнем конце зала, потягивая «Пиле» и глядя на сцену. То, что мы наблюдали, не было обычным музыкальным промоушеном, это было представлено как концерт «Рок против расизма» — а это означало, что хотя здесь и выступала регги группа из топ-листа, на разогреве у них играла панк-рок группа, и аудитория в подавляющем большинстве была белой. На момент нашего приезда, на сцене играла группа политических фанатиков: одна из их песен была о социальном кризисе в Италии, в другой призывалось восстановить троцкистский Четвёртый Интернационал как альтернативу партизанским войнам — а следовательно, более верный путь, ведущий рабочий класс вперед. Что во всём этом было совсем дико — так это не то, что группа, видимо, сама была настоящим рабочим классом, а то, что подростки пританцовывали под их траурную музыку. И сама группа, и их аудитория была субкультурным месивом из панков, скинхедов и рокабилли. Собственно, не было ничего такого, чего я не видела или не слышала раньше, но мне была в новинку сама эта смесь составляющих.

Мы с Гарретом стояли в конце зала, потому что разглядывать аудиторию нам было не менее интересно, чем смотреть на группу. Гаррет в этом смысле удивительный персонаж: те, кто близко с ним не знаком, считают, что он бредёт по своей жизни в полусне, тогда как на самом деле он мгновенно схватывает всё и постоянно просчитывает в голове происходящее. Позже, обсуждая то, что видели, мы пришли к следующему заключению. Эта группа была не из Ноттинг-Хилла, поэтому большая часть аудитории приехала с ними — значит, они были или из другого района Лондона, или из какого-то из его городов-спутников. Видны были и ребята из Гроув, но они были в явном меньшинстве. Местный скинхед клеился к девчонке-панку, которая знала эту группу, но на попытку подкатиться он получил от неё удар по яйцам. С парнем были четыре приятеля, которые сам инцидент прохлопали, а на их требовательный вопрос, кто это его так, их закапанный слезами друг из чисто мужской гордости ткнул пальцем в парня-панка. Среди субкультурных племён принято, что уязвлённая гордость должна быть удовлетворена — и скины с Лэдброк-Гроув налетели на панка, который был им ложно представлен как напавший первым. Это был тактический просчёт с их стороны, поскольку окружив свою жертву и отвесив ей несколько не особо удачных пинков и тычков, они оказались в численном меньшинстве, причём на них набросились не только слушатели — члены группы спрыгнули со сцены и тоже ломанулись в драку. Зачинщики поступили мудро: развернулись на каблуках и рванули из зала, прекрасно понимая, что если они останутся, их изобьют так, что мало не будет.

После этого происшествия панк-группа вернулась на сцену и доиграла оставшиеся песни. Похоже, насилие, которому я только что была свидетелем, словно подзарядило их — они не просто стали играть получше, их ещё дважды вызвали на бис. Потом был короткий перерыв, в течение которого крутили записи, и вот началась главная часть. В зале запульсировали ритмы регги — мне они были больше по вкусу, чем панк-рок, и даже ребята из поддержки предыдущей группы придвинулись к сцене. В каком-то смысле было только хорошо, что они остались — без них аудитория была бы слишком жидкой. Однако регги группа играла только вторую из своих композиций, когда началось чёрт знает что. Местные скинхеды, которым досталось в предыдущей драке, вернулись с большим подкреплением и с долотами и прочим импровизированным оружием, украденным с ближайшей стройки. Но шедшие во главе толпы примерно в сотню человек, бурлящей в фойе у входа в зал, допустили серьёзную ошибку в оценке противника: да, активисты Социалистической Рабочей партии, сидевшие на кассе, проблемой для них не стали, но в зале большинство были опытными уличными бойцами. Мы с Гарретом стояли возле дверей, прямо у входа в зал, и нас отшвырнули к опрокинутому столу с кассой, а из зала вылетели разъярённые парни и кинулись в драку. Когда затеявшие всё это побоище местные поспешно отступили под градом ударов, за ними тут же воздвиглась импровизированная баррикада из попавшейся под руку мебели. Тем временем мотоциклетчики хватали свои шлемы, отдирали от стен трубы и разламывали их — полученные обломки шли на вооружение. Однако вскоре мгновенно собранная баррикада была сметена той же самой командой, которая только что её построила, давая фаланге из защитников зала броситься в бой с толпой скинов из Лэдброк-Гроув. Эта впечатляющая армия пришла к выводу, что лучшая форма защиты — нападение, и они ринулись в наступление, яростно обрушивая удары на бритые головы местных скинов. Они держали мотоциклетные шлемы за подбородные ремни, щитком вверх, и орудовали ими с умением, выдававшим во владельцах шлемов немалый опыт в подобных сражениях. Панки и рокабилли, дравшиеся в этом стиле, держались парами, защищая спины друг другу, а вот местные скинхеды явно не привыкли разбираться с соперниками, способными защищаться чуть ли не с военной чёткостью.