Загубленная любовь - [71]

— Майкл, ты превратился в скелет, — Гадди произнёс эти слова так, словно они были священной мантрой.

Холлингсхеду очень хотелось сплюнуть сперму Таддео — но некуда было, поэтому вид у него был донельзя жалкий. По крайней мере часть этой дозы «чистого белка» ему явно пришлось проглотить. Я решила, что надо что-нибудь сказать, чтобы закрыть собой своего приятеля.

— Ты когда-нибудь раньше был с мужчиной?

— Нет; и теперь я знаю, что со мной раньше было не так — меня тянет именно к этому полу. Заниматься этим с парнем — вот наивысшее расширение реальности.

— Ну если тебя так заводит оральный секс, может, тебе и в задницу понравится? И ты, и тебя. Как думаешь?

— Именно, именно. Майк, давай ты зайдёшь вот отсюда и попробуешь своей палкой растянуть мне сфинктер.

— А что, если я приглашу одного из парней из общины, чтобы он тобой позанимался? — завилял Холлингсхед.

— Но они же будут не в улете?

— Как это не в улете — здесь, в Политантрическом храме каждый с утра до ночи закидывается кислотой.

— А сколько лет этим парням?

— Кому сколько; ну в среднем лет двадцать пять.

— А как у них с руками?

— С руками?

— Есть тут кто-нибудь с восемью руками?

— Зависит от того, как на них посмотреть.

— А с мощными бицепсами?

— Ну конечно, есть просто с громадными.

— М-м-м-м-м-м…

— Я пойду приведу тебе парня, а ты посмотришь на него и скажешь, как он тебе.

— Нет-нет, я хочу, чтоб ты остался со мной. Отправь эту девицу, пусть добудет мне настоящего красавчика.

— Джилли, иди и попроси кого-нибудь из ребят, кто сейчас в улёте, прийти сюда и сделать кое-что во имя Храма.

— Уже иду.

Я оделась, вышла и отправила первого же попавшегося мне на глаза парня отдать свой долг новой психоделической религии Майка. Я ожидала платы наличными за свои услуги, но в этом мне пришлось разочароваться. Как только Холлингсхед вытянул из Гадди пожертвований на несколько тысяч фунтов на покрытие расходов по неким тщательно проработанным Паломничествам Полной Луны, проходящим по ключевым пересечениям энергетических линий, находящихся в пределах Британских островов, он тут же забрал деньги и сбежал. Сперва Майк отправился на Манхэттен, где рассчитывал добиться опеки над своей одиннадцатилетней дочерью от его бывшей жены Софи. Позже, по слухам, он вроде бы в Боливии организовывал выгодные кокаиновые судовые фрахты в мир перепроизводства. Я оказалась не единственной, кому Холлингсхед остался должен, когда исчез, и если он когда-нибудь появится в Лондоне, он в самом скором времени неизбежно окажется лицом к лицу с несколькими очень неприятными разборками. Майк всегда был обаятелен, но в конце концов подставы пошли одна за другой. Мир был бы куда лучше, если б хотя бы между ворами существовало понятие чести.

И без слов ясно, что в середине шестидесятых я оказалась вовлечена в бесконечные махинации с ЛСД. Джордано, впрочем, был слишком увлечён уколами — впрочем, существует множество рассказов о том, как людям без их ведома подсовывали кислоту, и о том, что было дальше, но особо верить таким рассказам не стоит. Джордано к тому же подхватил замечательную выдумку из первого фильма Барбета Шрёдера[184] «Больше» — мы на него ходили, потому что саундтрек для фильма делали «Пинк Флойд». Главные герои фильма сидят на герике и пытаются сойти с иглы тем, что уезжают на Ибицу и начинают принимать ЛСД. Но это не срабатывает — что совершенно не удивило ни Джордано, ни меня: мы оба закидывались немалым количеством кислоты в дополнение к постоянному ширеву. Тем не менее, Джордано частенько отделывался от чрезмерно правильных рассуждений приятелей-ненаркоманов рассказом о том, как он преодолел пристрастие к героину за счёт регулярного употребления кислоты. Это, конечно, была наглая ложь, но многие принимали её за чистую монету, потому что знали, что мы постоянно бываем в улёте. Примерно также Джордано добавлял убедительности своим соображениям на эту тему, подчёркивая, что ЛСД использовался как экспериментальное средство для лечения алкоголизма.

Гашиш — ковры — и так по кругу

В самом начале 1975 года мы с Джордано всё между собой решили; тогда он уже пользовался благосклонностью гуру Рампа. Церковь Божественного Просветления в Гонконге процветала, и Джордано мог оставить её в надёжных руках других посвящённых и вернуться в Европу, только сперва несколько месяцев поработать над открытием нового Просветительского Центра в Токио. У этих перемен безусловно была и не лучшая сторона. В Гонконге Джордано основал и свой собственный бизнес под названием «Торговцы с Востока». Официально «Торговцы с Востока» экспортировали восточные ковры в Европу, Америку и страны южного полушария. На самом же деле торговля редкими коврами служила прикрытием для наркобизнеса. Продажа ковров приносила Джордано определённый доход — но с перевозки наркотиков он получал намного больше. Большая часть доходов Джордано возвращалась к Церкви. Гуру Рампа знал о подоплёке рискованной деятельности Джордано не более, чем гонконгские власти — но он был Святым, поэтому мы решили, что Он знал и одобрял эту Божественную Контрабанду. Как только Джордано вернулся в Европу, стало ясно, что его бурно развивающаяся наркоимперия будет требовать от него постоянных и долгих поездок в Гонконг, а поскольку ни один из нас этого не хотел, он решил передать «Торговцев с Востока» в надёжные руки. Гуру Рампа должен был получать деньги от «Торговцев с Востока» как и ранее, но сам Джордано больше не получал бы ни пенни от доходов созданного им предприятия. Мы собирались снова жить вместе в Лондоне, и ради этого я заранее сняла большую комнату на двоих. Этот шаг, как мне вскоре стало ясно, оказался серьёзной ошибкой.