Заговор Высокомерных - [70]

– Лев!

Она, кажется, целую вечность ждала, пока он обернется к ней.

– Мы подождем в машине, – бросил Лалин.

Они вышли, и стало просто неестественно тихо.

Когда Каплин повернулся, взгляд его был пустым и потухшим. Она же смотрела измученно, умоляюще. И не могла подобрать слов, чтобы начать разговор. А он безжалостно молчал.

– То есть ты обо всем знала? – все-таки заговорил он тоном, от которого Дашу пробрала дрожь.

– Я…

– Ответь, знала?

– Да…

– Значит, влюбить в себя простака-следователя было твоей задачей?

– Лев..

– Отвечай.

– Сначала да, но…

– Ясно, – он снова, как тогда в медблоке СИЗО, уходил, не давая ей возможности все объяснить.

Как ему сказать о том, чего все это время боялась? А боялась она как раз вот этого – что он узнает правду, узнает про все недомолвки, разозлится и оттолкнет ее.

– Послушай, пожалуйста, – она схватила его за руку. – Да, такой договор был. Адвокат передал мне требование мужа – отдать ему орденский знак. В обмен на свободу во всех смыслах. Соблазнить следователя тоже было его идеей. Я не очень поняла, зачем, но согласилась. Пойми ты, мне оттуда во что бы то ни стало нужно было вырваться, а тебя я почти не знала, видела всего пару раз.

Его умное, сосредоточенное лицо исказила усмешка, похожая на оскал. Каплин еще никогда не был с ней таким! Его взгляд будто прожигал насквозь. Лучше б накричал, чем вот так смотреть – холодно, с призрением. Но ему было привычно душить в себе эмоции. Сейчас даже не верилось, с каким вожделением он брал ее этой ночью, и с какой нежностью потом прижимал к себе во сне…

Он видел, что говорит она пылко и искренне. Но не был властен над собственной ревностью и задетым самолюбием. Он до конца не мог поверить своему счастью, искал подвох в каждом слове или действии Дарьи, поэтому с готовностью поверил Вадиму Доронину.

– Почему ты не говорила, что у тебя были отношения с редактором?

Он произнес это с заминкой, словно преодолел какую-то внутреннюю борьбу с самим собой.

Дарья молчала, виновато опустив глаза.

– Нечего сказать?

В ответ снова тишина. Конечно, он прав, думая, что она его цинично использовала. Именно такое объяснение ее поступкам напрашивается само собой. Но как ему объяснить, что все на самом деле иначе? Как говорить с мужчиной, которого любишь, чтобы он простил и не считал расчетливой шлюхой? Он действительно был очень зол. Не зря она боялась этого разговора.

– Прости меня, – только и смогла пролепетать Дарья.

– Знаешь, мне одной такой хватило в жизни. Не хочу постоянно думать, что ты однажды поступить так же. Поэтому нам не стоит больше видеться. Лучше расстаться сейчас, пока между нами все не зашло слишком далеко.

Он говорил, а Лисневская подняла глаза и смотрела на него долго и пристально. Хотела запомнить его лицо как можно детальное. Словно боялась, что больше не увидит.

Наконец квартира совсем опустела. Дарья вошла на кухню. На столе сиротливо стояли чашки с давно остывшим кофе, тарелки с омлетом, салат и сырники… Господи, он приготовил для нее завтрак! Молодая женщина села, уронила голову на руки и провела в этой позе неизвестно сколько времени. Вздрогнула лишь когда в гостиной начали бить часы. В тишине этот бой ей впервые показался жутким.

На что-то решившись, Лисневская открыла ноутбук и зашла на сайт авиакомпании, услугами которой она обычно пользовалась. После того, как Кириллу официально предъявят обвинение, с нее оно будет снято. Она станет полностью свободна… и никому не нужна.

Их история завершилась, толком не начавшись. Ночью Каплин убеждал себя, что все это к лучшему. Его всегда гложело ощущение, что у них с Лисневской нет будущего. И, тем не менее, мысли о ней не отпускали.

Он снова и снова прокручивал в памяти эти два дня, проведенные наедине с Дарьей. Как она упоенно отдавалась ему, забываясь до стонов и даже криков. Как дрожала и выгибалась в его объятиях, теряя над собой контроль от его прикосновений и поцелуев. Как шептала, что счастлива и мечтает только об одном – чтобы эти выходные не заканчивались. И он верил ей. Потому что сам чувствовал то же самое. А теперь при мысли о том, что она все это время играла с ним, внутренности будто кромсали ножом. Особенно там, в груди, где когда-то застряла пуля духа, чудом не задев сердце.

В беспокойных снах его терзало ее стоявшее перед глазами лицо, закушенная в момент острейшего удовольствия губа, глухие стоны. Непреодолимое желание снова коснуться ее кожи, прижать к себе, почувствовать ее возбуждение, ее аромат доводило до безумия. А еще мучило осознание того, что он невольно был с ней жесток… Но почему он не должен был верить Вадиму? Он же видел, какой была Дарья в начале их общения – дерзкая, своенравная, привыкшая смотреть свысока на других людей. Да она и сейчас такая.

Через несколько дней позвонил бывший сокурсник, предложил отличную работу у себя в адвокатском агентстве. Это полная смена рода деятельности, переход, так сказать, на противоположную сторону – от обвинения к защите. Но Лев согласился, потому что ему давно казалось, что следствие – это не его.

Чтобы забыться, с головой ушел в подготовку к адвокатской практике, сдал экзамен и принял присягу, но невеселые думы все равно терзали.