Заговор Высокомерных - [35]

– Заткнись и отстань от меня, – сквозь зубы процедила Дарья.

– Чего ты там шипишь, как гадюка? – хохотнула сокамерница. – Неприятно, что ли, что следак на тебя слюни пускает?

Дарья, только собиравшаяся лечь, вдруг всклочила и изо всех сил ударила Машу по лицу. Та, взвизгнув, ошарашенно попятилась.

– Во ты мегера! – выдохнула она. – Видать, не зря тебя сюда упрятали. Шизанутая. По тебе психушка плачет.

Дарью взбесило то, что эта отвратительная пародия на женщину смеет упоминать Льва в подобном контексте, и вообще думать о нем. Но когда, выплеснув всю накопившуюся злость, стала размышлять над ее словами о том, что Каплин влюблен, так тепло на душе стало! Уже давно она не испытывала подобных ощущений.

Буквально в течение пары дней в прессе, а, следовательно, и высшем руководстве пенитенциарной службы поднялась знатная шумиха. Как только пострадавший узнал, что изувечившая его дама – действительно супруга депутата Доронина, все претензии к ней тут же отпали. Инцидент хотели замять и всем, кто был в курсе, надлежало держать языки за зубами. Но Сергею Гречко не повезло, потому что за это дело взялся Каплин. Замначальника СИЗО мало того, что со скандалом уволили, так еще и уголовное дело завели. Женщин, пострадавших от его произвола набралось около десятка. Одна даже забеременела и родила ребенка.

– Лева, ты, что, не знал? Женщин в СИЗО насиловали всегда. Да и мужчин, случается… Прискорбно признавать, но это так, – заместитель прокурора города Евгений Константинович Гущин сокрушенно покачал головой. – Женщину, помещенную за решетку, насилуют безнаказанно, потому что знают – она не будет жаловаться. А если даже и будет, то доказать ничего не сможет. Вот этим и пользуются надзиратели, принуждая ублажать различных авторитетов, высокопоставленных друзей, полезных чиновников. Но поймать мы никого на этом не могли. Жертвы молчат.

– Молчат? Или просто никто не хотел слушать? – уточнил холодно Каплин.

– И это тоже. Если бы не случай с Лисневской, так бы и продолжалось, уверяю тебя…

– Страшно все это, – Лев Гаврилович встал, прошел по кабинету, уставленному дорогой мебелью натурального дерева, и задержался возле окна. – По сути, они считают, что могут делать с заключенными что угодно.

Был уже поздний вечер. Свет от фонарей и витрин, обычно украшавший город, сейчас выглядел зловеще. Улица перед зданием следственного комитета оказалась совершенно пуста. Шел дождь. Его тихое журчание было слышно в почти абсолютной тишине.

– Это всех тюрем касается, – кивнул чиновник. – Превратили СИЗО и колонии в публичные дома… Какую хочешь женщину, такую и бери… А что они могут? Я имею в виду заключенных. Против слов мошенниц, воровок и убийц всегда будут слова солидных людей в погонах.

Каплин невольно сжал кулаки. Жутко было подумать, что могло случиться с Дарьей.

– Даже смерть заключенной по причине избиений и издевательств вряд ли подвигла бы руководство пенитенциарной службы на какие-то действия. Отделались бы отпиской: «Служебным расследованием указанные факты не подтвердились». Запомни, Лева, везде руководство покрывает своих.

– Надеюсь, это дело дойдет до суда, – процедил следователь.

– Теперь, думаю, дойдет. Тут уж скандал замять им не удастся. Ты постарался. Мало кто решился бы идти против такого человека, как Гречко. Это ж какое разоблачение… А этот гад многих за собой потянет, помяни мои слова. Так что шумиха еще большая поднимется.

Гущин налил себе минералки, сделал глоток, и добавил:

– Кстати, твои смелость, напористость и принципиальность делают тебе честь. С таким набором качеств ты либо достигнешь самых высот, либо тебя сожрут с потрохами.

Глава

XVI

Распахнув свои большие, цвета переспелой вишни, глаза, доставшиеся ей от непутевой матери-цыганки, Мила сладко протянулась на широкой мягкой кровати. Обвела взглядом комнату. Два бокала на столе, на пуфик небрежно брошен ее кружевной пеньюар-кимоно, из душа доносится шум воды. Собственное отражение в зеркальной дверце шкафа напомнило снимок из эротического глянцевого журнала – обнаженная брюнетка с томным взглядом нежится в волнах дорогого постельного белья. Увидела букет белых роз, и губ невольно коснулась улыбка. Мда… Что ни говори, а Лалин умеет удивлять и заглаживать собственную вину. Они уже третий день жили в гостинице и практически не покидали номер. А если быть точнее – постель. Только двадцатиминутное общение с сыном по Скапу, в душ, перекусить, и снова на ложе любви… Будто не законные муж и жена, а любовники во время курортного романа. Кто бы мог подумать, что так все обернется, когда три дня назад Олег затащил ее сюда, и первый раз взял практически силой, даже не сняв одежды. Сначала было только одно желание – вцепиться ногтями ему в физиономию. Но этот первый порыв быстро улетучился. Когда позже, приводя себя в порядок, Мила спросила, что это вообще было и зачем так, Олег беспечно ответил:

– Это чтобы сломать между нами стену.

Потом она уже сама была инициатором их спонтанного и жаркого уединения. Правда, Лалин выразился несколько грубее – «не слезала с него». Благо, он заранее предупредил мать и отца, чтоб забрали Ваню из детского сада и на несколько дней оставили у себя. А в редакции без проблем поверили в неожиданную простуду Милы. Промозглая ранняя весна этому активно способствовала, потому и стала ее невольной сообщницей.