Заговор Высокомерных - [33]
Она молчала.
– Даша, не темните, это в ваших же интересах. Зачем вы посещали Шарлеруа? И когда на самом деле вы видели его в последний раз?
– Не помню. Наверное, тогда, в пятницу, в день его гибели.
– Даша, вы что, кого-то покрываете? – вдруг спросил Лев Гаврилович, серьезно взглянув ей в глаза.
Она отрицательно покачала головой.
– Ради кого вы себя оговариваете и пытаетесь пустить следствие по ложному следу?
Лисневская молчала. И вдруг он снова вышел из себя.
– Вы что, дура? – воскликнул со злостью Каплин.
– Вы давите на мою подзащитную! – вмешался адвокат.
Но Лев Гаврилович решительным жестом призвал его к тишине. Его раздражала глупость подследственной. Такие штучки почему-то всегда считают, что мир вращается вокруг них. Хотя, по сути, они всем обязаны состоятельным мужьям или богатым родителям. Что она строит из себя? И что вообще может знать о реальной жизни?
– Почему вы так со мной разговариваете? – вспыхнула Дарья.
– Да потому, что я еще не видел, чтобы обвиняемые вот так сами себя топили! И, между прочим, ваш адвокат активно помогает вам тонуть.
– А вы много обвиняемых встречали? Хоть одно дело раскрыли? Или это первое, которое вам доверили? Мама не ругает, что вы из-за этого стали задерживаться на работе? – ядовито выпалила Лисневская.
Каплин чуть заметно покраснел. Но теперь держал себя в руках, уняв клокотавшую внутри ярость. Лишь молча встал, подошел к двери и, открыв ее, ровным голосом сказал конвойному:
– Уводите.
Когда они встретились взглядами на несколько секунд, этот момент показался обоим мучительно долгим и неловким. Даша не проронила ни слова, выходя. Только в бессилии кусала губы. Она безумно жалела о своем выпаде. Каплин все же не заслужил такого. Он действительно пытался ей помочь. Хотя вовсе не был обязан это делать. Признаться, мучила совесть. А еще волновало, увидит ли она его до суда еще? Если увидит, то когда? В следующий раз нужно будет обязательно извиниться.
Дарья практически не слушала идущего рядом Новодворского, убеждавшего ее, что им все же нужно многое обсудить.
Лев Гаврилович остался в кабинете один, задумчиво крутя в пальцах ручку и глядя в материалы дела… Он был уверен, что Лисневская что-то недоговаривает. И вообще он в принципе не доверял женщинам. Одна из них научила его этому так хорошо, что он запомнил на всю жизнь…
Ночью в административном корпусе СИЗО было шумно. Замначальника учреждения Сергей Гречко вернулся на работу вместе с чиновником городской администрации Виталием Харченко. Мужчины устроились в рабочем кабинете первого. Оттуда по всему коридору тянуло ароматом колбасы и алкоголя.
– Хорошо у тебя тут, спокойно, порядок… – откинувшись на спинку заметно потертого кожаного дивана и ковыряясь в зубах зубочисткой, констатировал Харченко.
– В смысле, скучно? – хмыкнул Гречко.
– Ага, бабу охота. Может, вызовем?
– Проституток? Ну, ты вообще оборзел. Это ж режимный объект. Да и деньги еще на них тратить. У нас, что, своих девок мало?
– Твои девки то ревут, то драться лезут, то молча терпят, – чиновник грубо выругался. – Хочу нормальную, веселую.
– Сейчас Никитке позвоню, узнаю, кого там нам новенького привозили за эти дни.
Чин пенитенциарной службы набрал номер на служебном телефоне и пару минут что-то выяснял.
– Во второй и девятой? Молодые и не потрепанные, говоришь? Ну веди какую-нибудь, сейчас разберемся.
Когда Дарью завели в кабинет, она остановилась, пытаясь спросонья что-то сообразить, и растерянно моргая. Перед ней сидели два полноватых мужчины. Уже хорошо пьяные чиновники подняли на нее свои покрасневшие глаза и оценивающе разглядывали. На столе красовалась полупустая бутылка водки, а также несколько тарелок с колбасной и сырной нарезкой.
Наконец Харченко растянулся в улыбке, похлопал ладонью рядом с собой и игриво сказал:
– О, ничего себе. Садись к нам, пообщаемся. Тебе сколько лет? Двадцать два? Двадцать три?
Лисневская без косметики и укладки действительно выглядела почти юной барышней. Но сейчас это ей совсем не польстило. Она с омерзением смотрела на двух упитых мужиков…
Глава
XV
Каплин едва не уронил телефон, пытаясь взять вибрирующий аппарат с прикроватной тумбочки, пока шум не разбудил мать. Гудел он буквально на всю квартиру. По крайней мере, в три часа ночи казалось именно так.
– Да…алле…
Женский голос в трубке, всхлипы. Следователь сел на кровати. Его сон рассеялся моментально, когда до Каплина начал доходить смысл всего услышанного.
– Вы ударили замначальника СИЗО бутылкой? Я сейчас приеду…
Дарья отняла от уха телефон и протянула сокамернице. Та смотрела участливо, по-доброму. Давно так никто ей не сопереживал – подумала Лисневская. Она была страшно напугана и вся тряслась от волнения. Благо у Маши оказался припрятан мобильный, а номер Каплина Дарья на всякий случай записала когда-то в блокнот. Звонить собственному адвокату у нее даже мысли не возникло…
– Не волнуйся, женщинам много не дают, – попыталась успокоить ее соседка по камере.
Но это мало помогало. Лисневская вообще боялась представить, что с ней теперь будет. Странно, что ее до сих пор не упекли в карцер…
На самом деле все произошедшее было до банальности просто. Опьяневшие от алкоголя и вседозволенности мужчины, как это нередко бывает, решили развлечься. На слова Дарьи о том, что она – супруга депутата Доронина, реагировали смехом и скабрезными шутками. Не поверили. Хотя вообще, конечно, сложно поверить, что жена такого человека может прозябать в СИЗО.
В свои двадцать два Глеб понятия не имеет, кто он и чего хочет от жизни. Нацепив личину флегмы, смиренно существует оторванным поплавком в пресном вакууме разочарований, обесцененных идеалов и потери идентичности. Отрицает волнения, избегает рефлексии. Но на пике фрустрации сплетенный трос оказывается не толще шерстяной нити, треснувшей при первом натяжении. Квинтэссенция эмоций, уносящих течением в затягивающую воронку непролазной топи. При создании обложки использованы образы предложенные автором.
Что делать, если в элитном лагере тебя зарегистрировали как парня и подселили к ребятам из музыкальной группы? Приготовиться к неприятностям и хорошенько повеселиться! По счастливой случайности, ни поведение, ни стиль в одежде не выдадут Сэм, ведь она – настоящая пацанка. Сэм приехала в лагерь, надеясь пролить свет на тайну исчезновения матери, но все идет не по плану, и теперь, чтобы приблизиться к разгадке, ей придется найти общий язык с Питом – невыносимым и заносчивым красавчиком. Что ж, вызов принят! Еще бы Пит принял ее за парня…
«Где это я?» С этого вопроса начинается абсурдное, страшное, душераздирающее и полное ярких сновидений путешествие Сигнифа в мир Корабля, на котором он по неясным причинам оказался. Герою предстоит столкнуться с экзистенциальным кошмаром, главным врагом в котором будет для Сигнифа он сам. Перед Сигнифом вновь и вновь встанут проклятые вопросы жизни и смерти, свободы и рабства, любви и разлуки. Раскусит ли он плод бытия? Победит ли себя? Подарит ли любовь ему бессмертие?
Он был плохим парнем… теперь он готов стать отцом. Декс Не припомню, чтобы я когда-либо был спокоен. Но потом жизнь, реальность, ад и моя природная сущность врезали мне поддых. Я понял, чего хочу. Ребенка. В тридцать девять лет я заболел детской лихорадкой, и это означало обладать женщиной, которую я всегда хотел, но знал, что она слишком хороша, чтобы быть не только моей, но и матерью моего ребенка. Ева Я всегда хотела Декса. Он источает собой силу и мощь мускулов. Он является воплощением того, что можно назвать — настоящий мужчина.
Я - дочь миллионера, Клим - простой парень, моя первая любовь. И из-за моего отца он оказался на улице, а его жизни грозит опасность. Но чтобы помочь любимому, я готова на все... _______ - Меня уволили, - произносит Клим. - По статье. Обвинили в краже. - Но ты ведь этого не делал! - выдыхаю шокировано. - Конечно, нет! Меня подставили, Карина, - он сжимает мои руки. - Но нам с тобой никогда не дадут быть вместе. - Я готова бороться, - возражаю. - И за тебя, и за нашу любовь.
Дневник молодой девушки, которой чуть не пришлось заплатить слишком высокую цену за ошибки тех, кого она безоговорочно любила.