Я наблюдаю за ней. Наблюдаю каждый день.
Как она взрослеет. Её победы и поражения.
Её слёзы и смех. Она становится женщиной.
Самой красивой женщиной в мире.
Я верю, что её сердце не очерствеет из-за того,
что мне пришлось сделать ради неё.
Надеюсь, когда-нибудь она меня простит.
Сегодня мать-настоятельница вызвала меня к себе, чтобы поговорить о том, что рано или поздно должно было произойти. Моей малышке, моей девочке скоро будет восемнадцать. А это означает, что ей пора покидать монастырь.
Я с ужасом вспоминаю ту ночь, когда я попала сюда, и благодарна судьбе, что оказалась здесь.
Если бы меня не нашёл священник, осматривающий двор в такое позднее время, то, возможно, ни меня, ни моей прекрасной дочери и вовсе не было бы.
В тот проклятый день меня предали те, кого я считала своей семьёй, и отвернулись те, кого я любила всем сердцем.
На самом деле, это произошло задолго до того дня, но мне понадобилось почти семь месяцев, чтобы это осознать.
Мне потребовалось собрать всю злость в кулак, всю силу, что была, чтобы решиться на этот шаг, ведь иначе, эти люди погубили бы меня. Погубили бы моё маленькое чудо, которое вот-вот должно было появиться на свет.
– Росси, – начала мать-настоятельница. – Ты, наверняка, знаешь, зачем ты здесь, об этом не слышал только глухой.
– Да, мать-настоятельница, я готовилась к этому разговору, к этому дню.
– А, так же, ты обещала, что всё ей расскажешь, ты помнишь?
– Да, мать-настоятельница. Но, я не могу. Не сейчас.
– Но когда?! – воскликнула и тут же, осадила себя монахиня.
– Придёт время. Сейчас она слишком слаба, к тому же на неё столько свалится, я не хочу, чтобы она узнала обо всём сейчас.
– Дело твоё, но прошу тебя, прими решение, как можно раньше. Она имеет право знать.
Конечно, она была права.
Я не имела права скрывать правду. Не имела права просить о молчании этих людей. Но, по-другому нельзя. Это страшные люди. Только Бог знает, что они сделают, когда узнают, что я жива. Что она жива.
В дверь постучали.
– Входите! – ответила мать-настоятельница, и из тёмного коридора показался силуэт отца Карлоса.
***
Марисоль сидела в своём приходском кабинете, погружённая в неспокойные мысли. Совсем скоро их любимице – предстоит оставить монастырь. Ведь ей исполняется восемнадцать, а это означает, что ей пора искать работу и желательно такую, где она сможет жить.
Была бы её воля, она бы никого не отпустила из прихода, но таковы правила. Такова жизнь. И от того её сердце разрывалось на куски.
Фэй была ей как дочь.
Малышка появилась на свет именно здесь.
Она самолично принимала роды у девушки, появившейся в монастыре загадочным образом, одной из сентябрьских ночей.
Бедная… Её выкинули на улицу, как котёнка…
Как беременного котёнка. Она не проронила ни слова, пока не родила малышку.
Марисоль закрыла личное дело Фэй и пошла на поиски священника…
– Совсем скоро Фей исполнится восемнадцать, святой отец, – обратилась она к высокому седовласому мужчине, вошедшему в кабинет.
– Да, мать-настоятельница, я знаю. Именно поэтому я стал подыскивать для неё работу. Сегодня как раз должна прийти супруга одного моего знакомого, им очень, нужна горничная. Помимо хорошей оплаты, они предоставляют жильё, что очень важно сейчас для Фэй.
Отец Карлос – очень умный мужчина… Он, как никто, знает характер Фэй, и очень переживает за то, что девочке придётся сложно одной в этом мире, ведь у неё самая чистая душа, которую когда-либо приходилось ей видеть.
– Вы думаете, девочка справится, отец Карлос?
– Она должна!
***
Всё началось с того дня, когда пришло время покинуть монастырь. Место, где я выросла, место, где вся моя семья. Мой дом.
Я знала, что после восемнадцати мне придётся покинуть обитель, знала, но готова к этому не была.
Я не знала, куда занесёт меня судьба, не знала, какие люди встретятся мне на пути.
Я читала страницу за страницей. Мне было всё равно, что прямо сейчас, меня ждут гости, пришедшие на нашу свадьбу.
Я хотела знать ответы. Сейчас.
***
Сегодня Фэй снова отличилась.
Во время товарищеского матча, она вступила в перепалку с Лукасом.
Я, как раз, наводила порядок на заднем дворе, когда к отцу Карлосу подошла очередная нанимательница для Фэй.
Женщина выглядела необычно для этих мест: волосы аккуратно уложены в большие кудри до плеч, лицо задумчивое, одета в нежно-голубой костюм. Сразу видно, что из богатого круга. Она уже не первая, кто приходит за эту неделю и я была уверенна, что женщина, как и все предыдущие, сочтёт Фэй грубой и уйдёт восвояси.
– Как всё прошло? – спросила я, когда отец Карлос остался один.
– Сложно сказать. Требования высокие, но ты же, знаешь Фэй. Будет так, как захочет она.
– Это уж точно.
– Что там снова устроила Фэй?! – заметил он потасовку на поле и поспешил туда.
Я жила в монастыре с самого рождения. Моя мама умерла сразу, как только я родилась. Так мне сказали монахини.
