Заговор Гильгамеша - [11]

— Нет, но… — Хамсин замолчал. «Нет, я уверен, что ты прав. Теперь мне нужно немного поспать, извини, Джерри.

«Ох, хорошо.»

Она разочарованно вздохнула. Она собиралась перевести разговор на встречу в аэропорту Франкфурта, когда он фактически урезал ее вопросительные вопросы. Она посмотрела на портфель, который лежал на коленях у Хакима Мансура, защищенный его пухлыми руками. Ей очень хотелось попробовать взять его и осмотреть содержимое, но это было бы рискованно. Вместо этого она пошла в кабину экипажа.

— Могу я вам что-нибудь принести? — спросила она пилотов.

«Спасибо, Эмили, не могли бы вы приготовить нам пару кофе, пожалуйста?»

Джерри научилась пользоваться камбузом во время полета во Франкфурт, и за несколько минут она приготовила три порции кофе. Она повернулась обратно в каюту и увидела, что ящик с документами упал с колен Мансура. Она украдкой подкралась к нему, но прежде чем она смогла поднять его с пола, его глаза открылись, и он сонно уставился на нее.

«Я только что приготовил кофе; хочешь? — спросила она его с лучшей улыбкой.

«О да, спасибо, но сначала мне нужно навестить мужчин», — сказал он и встал. Она подождала, пока закроется дверь, и схватила его ящик с документами. Она расстегнула молнию и вытащила пачку скрепленных бумаг. «Предварительная договоренность: основные моменты», — прочитала она.

«Джерри, что ты делаешь?» она обернулась и увидела, что Али Хамсин смотрит на нее.

«Я просто хочу взглянуть…» — начала она, но внезапно замок на двери туалета открылся. Джерри поспешно сунул бумаги обратно, застегнул футляр и бросил его на сиденье Мансура. Мансур поспешно вышел, его молния все еще расстегнута, и поднял чемоданчик. Джерри уставился на Хамсина, осмеливаясь сказать что-нибудь, но он просто наблюдал, как Мансур отступает в унитаз, сжимая чемодан под мышкой, а затем закрыл глаза и вздохнул.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

15 февраля 2003 г.

Рашид Хамсин лежал в постели в квартире с двумя спальнями, которую он делил со своим однокурсником Омаром Хаддадом, маленьким аккуратным египтянином из Луксора. Омар был единственным из его однокурсников, который знал, что его сосед по квартире приехал из Ирака. Заявление Рашида о приеме в университет было заполнено через его дядю, брата его матери, который жил в Аммане и объявил себя гражданином Иордании. Хотя среди его в основном аполитичных однокурсников не было явных предубеждений против Ирака, если его когда-либо спрашивали о его семье, он отвечал, что его мать была из Аммана, а его дядя владел автосалоном в городе, что было полной правдой. Он не упомянул тот факт, что его отец был переводчиком, который работал в министерстве иностранных дел иракского правительства. Рашид никогда не говорил о своем отце однокурсникам, и он знал, что они предполагали, что он, должно быть, умер или что Рашид родился вне брака, что причинило ему некоторое беспокойство.

Восемнадцать месяцев назад, когда башни-близнецы рухнули, он и Омар удалились в свою квартиру, опасаясь любой негативной реакции на свою расу или религию. Но вскоре было установлено, что виновными в злодеянии были граждане Саудовской Аравии, и через пару дней они возобновили свою студенческую жизнь. Помимо некоторых пробормотанных комментариев, они с облегчением обнаружили, что не было вражды, направленной против них лично, и они пытались избежать втягивания в дискуссии об ужасающем террористическом акте и сценах молчаливого или открытого одобрения, транслируемых с какого-то Ближнего Востока. страны.

Теперь, когда Ирак находился под угрозой вторжения со стороны американских и британских войск, сосредоточенных на его границах, он и Омар обнаружили, что маятник общественного мнения качнулся обратно в пользу его страны или, по крайней мере, против премьер-министра Тони Блэра, который нетерпеливо помогал американцам в их планах неминуемого вторжения. Сегодня в Лондоне должны были пройти марш протеста и митинг, который, как ожидается, станет одним из самых масштабных, свидетелями которых была столица. В течение последних нескольких дней он и Омар пользовались большой поддержкой, поскольку они поощряли своих однокурсников поехать с ними на автобусе в Лондон. Рашид даже начал сожалеть о том, что скрывал свое иракское гражданство, но сейчас было уже поздно исправить это. Он услышал, как Омар вышел из своей комнаты и включил телевизор, он тоже вскочил с кровати и присоединился к нему.

«Привет, Омар. Какой тогда прогноз погоды?

«Ждать; он только приближается».

Они наблюдали, как синоптик описал серый, но сухой день в перспективе; ни дождя, ни шторма, ни сильного холода, чтобы помешать хорошей явке. Затем два ведущих рассказали о запланированной акции протеста, а затем взяли интервью у апологета правительства Блэра, выглядевшего неловко. Двое молодых людей усмехнулись и с энтузиазмом похлопали друг друга по плечу. «Будет хороший день», — заявил Рашид. «Ну давай же; тренер должен уехать через пятьдесят минут».

Сорок пять минут спустя они стояли в неопрятной очереди толкающихся студентов, которые взволнованно болтали о предстоящем дне. К ним подошла группа пожилых людей. Рашид узнал в них преподавателей университета и аспирантов, включая своего наставника по английской литературе. «Привет, доктор Шоу! Ты пойдешь с нами?» — спросил Рашид.