Заговор - [109]

Сара ногой распахнула дверь и бросилась на убийцу, чтобы ударить его локтем по затылку. Стиг Анкер выпустил из рук оружие, но не потерял сознание. Нанося удар, Сара почувствовала всю силу сопротивления этого крепкого мужчины с такой широкой шеей, что ее невозможно было обхватить руками.

Убийца перекатился на бок и одним рывком вскочил на ноги. Узнав своего врага, Сара схватила стул и изо всех сил бросила ему в голову. Стиг Анкер попытался поставить блок руками, но все равно от удара упал на спину. Сара прыгнула на него и едва не напоролась на нож, который выхватил убийца. Ей удалось избежать удара и вывернуть врагу руку, но сила ее противника была такой, что лезвие разрезало ей кожу в области солнечного сплетения. Теперь Сара откатилась назад. Боль пронзила верхнюю часть ее груди. Ослабленная раной, она замешкалась с подъемом, и Стиг Анкер зашел сзади, чтобы задушить ее, раздавив руками шею и затылок. Ее позвонки захрустели от бычьей силы противника. Руками, оставшимися свободными, она пыталась ткнуть его в глаза, оторвать уши, но убийца удачно уворачивался и терпел боль.

Едва не теряя сознание, Сара собрала все силы и раздавила каблуком пальцы на ноге убийцы. Тот на полсекунды ослабил хватку. Она воспользовалась этим, чтобы с молниеносной быстротой развернуться, ударить ребром ладони по гениталиям убийцы и завершить все это ударом коленом в лицо отпрянувшему противнику. Оглушенный, тот зашатался, но не упал.

Сара истощила последние силы, а он все еще сохранял способность сопротивляться и, пожалуй, мог одержать верх. Она метнулась к снайперской винтовке, схватила ее и выстрелила навскидку в тот момент, когда убийца бросился к ней. Из-за глушителя выстрел прозвучал как легкий хлопок, и Стиг Анкер рухнул на нее, залив смесью пота и крови. Она с силой оттолкнула его и пощупала пульс. Он бился, но медленно, из раны обильно текла кровь. Сара решила, что он не в состоянии двигаться и умрет с минуты на минуту.

Задыхаясь, уперев одну руку в колено, она ощупала другой свою рану. Было очень больно, но, похоже, порез не был таким уж травматичным. Не была задета ни одна артерия. Она вставила в ухо наушник, выпавший во время схватки.

«И вот на балконе кардинал Клещинский! Вернее – новый папа Павел VII!» – воскликнул журналист.

Сейчас должно произойти разоблачение, подумала Сара.

Волоча ноги, она подошла к окну, откуда действительно был виден вдали балкон базилики. Но разглядеть в деталях, что там происходит, было невозможно.

Тогда она легла на пол, прижала винтовку к плечу и припала глазом к прицелу.

Вся сцена предстала перед ней крупным планом. Новый папа, в белом одеянии и в белом пилеолусе на голове, приветствовал толпу с довольной улыбкой на губах, которая вызвала у Сары приступ отвращения. Рядом с прелатом, но чуть позади, стояли два священника, одетые в черные сутаны с фиолетовой лентой.

«– Невозможно было сделать более консервативный выбор, – объяснял по радио эксперт. – Кардинал Клещинский поляк по национальности. Вот у меня перед глазами его биография, в которой говорится, что он довольно поздно принял постриг, в возрасте почти тридцати лет. По возвращении из Латинской Америки, где провел около десяти лет, он быстро обратил на себя внимание своим большим умом, но, главное, своими действиями и выступлениями консервативного толка, которые часто шли вразрез с политикой гибкости, которой старался придерживаться папа Франциск. Так что он известен как человек строгий, любящий порядок и стремящийся к сохранению того, что установлено прежде отцами церкви.

– Иначе говоря? – переспросил журналист.

– Ну, – вступил в дискуссию другой эксперт, – не стоит ждать от него реформ, которые откроют церковь. Напротив, весьма вероятно, что он постарается укрепить в ней древние традиционалистские принципы.

– Вы хотите сказать, что, например, он не изменит политику церкви в отношении разводов или…

– Или женщин вообще, – вмешался женский голос, поддержанный несколькими мужскими. – Попросту говоря, кардинал Клещинский открыто выступает против того, чтобы женщины занимали больше места в церкви, и даже полагает, что она и так уже слишком феминизирована и надо, чтобы мужчины в ней вернули себе подобающее место. Как было во времена ее основателей: святого Петра, святого Якова и святого Павла».

Сара кипела, слушая эти слова. Как кардиналы могли сделать такое отступление, проголосовав за этого человека? А тем временем толпа верующих, казалось, пребывала в экстазе от этого нового папы, который собирался еще чуть больше поработить женщин и еще больше поставить их под мужское господство.

Но где же Людмила? Когда она вмешается? Когда она наконец отомстит за половину человечества здесь, перед камерами телекомпаний всего мира, направленными на этот балкон?

– Когда?! – яростно выкрикнула Сара, чей мозг заполнила ненависть, от которой закипала в жилах кровь.

Она убедилась, что убийца по-прежнему лежит рядом с ней, и снова заняла позицию возле окна.

И тут в прицеле как будто мелькнула женская фигура. Да, за одной из тяжелых бархатных занавесок, свисавших в комнате за балконом, в тени, действительно была женщина. С напряженным лицом, настороженная. Сара поняла, кто она.