Загадочная женщина - [21]

Он так и не закончил фразу. Луиза ничего не говорит, лишь начинает с беспокойством переминаться с ноги на ногу. Пришло время расставания, они должны расстаться. Ему хочется снова обнять ее, но она упреждает его, отступая на шаг. Она силится улыбнуться, но вместо этого получается какая-то гримаса.

— Может быть, ты сможешь мне написать как-нибудь… со временем, — отвечает она, пытаясь говорить бодрым голосом.

Йоахим смотрит на нее. Затем его осеняет. Она тоже подумала о том, что он будет сидеть там, в своем кабинете, расстроенный, злой. И это будет по ее вине.

— Да плевать я хотел на эту писанину! Я просто хочу, чтобы ты была моей, — шепчет он.

Его голос недостаточно силен, чтобы были слышны все слова, и они теряются на полпути. И она отступает еще на один шаг.

— Луиза…

Она качает головой. Это уже ничего не даст. Она поворачивается и уходит. Йоахим продолжает стоять, хотя ему тоже следовало бы уйти, вместо того чтобы провожать ее взглядом: это почти мазохизм — смотреть, как она идет вдаль по улице, не оборачиваясь, как садится в огромный автомобиль. Она знала еще в ресторане, что уедет сейчас. Автомобиль ждал ее, а теперь он разворачивается и проезжает мимо Йоахима. Луиза сидит на заднем сиденье, а впереди сидит мужчина, которого он раньше не видел.

В это время на светофоре загорается зеленый. Наконец-то Йоахим снова может двигаться. Он проходит несколько метров вслед за автомобилем по направлению к Ратушной площади, его взгляд прикован к красным точкам его задних огоньков. Может быть, есть такие слова, которые смогли бы вернуть ее к нему, только вот он пока их не нашел?

Йоахим останавливается. Красные огоньки смешались с огоньками прочих автомобилей. Луиза уехала.

12

В этот день солнце сияет в безоблачном небе. В такой день она должна возвращаться домой. Елена сидит в автомобиле и не может решить, в какое окно выглядывать, ведь она даже не знает, где находится ее дом, и тем более, как он выглядит. Но ее не покидает мысль: а что, если она опознает его? Что, если они приедут, и она поймет, что видит это все не в первый раз, а это и есть ее родной дом? Поместье Силькеборг. Она шепчет это слово самой себе и замечает, как водитель поглядывает на нее в зеркале. На нем костюм, в котором, как ей кажется, он больше похож на банкира. Но это личный водитель Эдмунда, который уехал заранее, чтобы подготовить детей к ее приезду. Последние дни без Йоахима были самыми ужасными. Она совершенно не знала, что ее ждет. И психиатры не оставляли попыток восстановить ее память.

Врачи надеются, что возвращение к детям поможет в этом. Такие примеры известны за границей, пояснял Ханс Петер Росенберг, один из самых известных психиатров Дании, к которому обратился Эдмунд. Росенберг принимал участие в научных конференциях за рубежом по самым различным формам утраты памяти, связанными со стрессом, с травмами, как физическими, так и психологическими. В отношении Елены он был убежден, что это случилось из-за травмы головы. Должно быть, это двойной удар, двойная травма. Вполне вероятно, что это случилось после того, как она упала с лошади, утверждал Росенберг. Эдмунд нашел ее защитный шлем. Это первый удар. Может быть, второй был во время падения на пароме по пути на Борнхольм?

Она качает головой. Она больше не в состоянии думать об этом, обо всем, чего она не знает, что ее так утомляет. Она рассматривала возможность пообщаться с кем-нибудь, кто пережил нечто подобное. С человеком, который потерял самого себя, забыл, кто он такой. Она чувствует себя самым необычным человеком в мире и считает, что оставить Йоахима было огромной ошибкой. Но все было ошибкой — ей приходится выбирать между ошибками. Нет, она должна думать о детях и ни о чем другом.

Это было решение Елены: приехать утром, а не заявиться после обеда или вечером. Так было совершенно правильно. Следует приехать с первыми лучами солнца — новое начало. Это означает, что ей придется выехать из Копенгагена среди ночи, но она в любом случае не могла бы нормально поспать. Она все время смотрит в окно и пытается понять: почувствует ли она что-нибудь, узнает ли?

Они едут по длинной аллее, и она видит высокую ограду, окружающую дом. Утреннее солнце отражается в больших окнах этой огромной виллы или, лучше сказать, дворца? Она точно не знает, где проходит граница между этими двумя понятиями. Единственное, что она понимает точно: этот дом она не узнаёт. В полном разочаровании она еще крепче сжимает ручку сумочки. Учащенно вдыхает и выдыхает, глядя на белоснежные стены, три этажа, два балкона с тонкими изогнутыми перилами из кованого черного чугуна, широкую каменную лестницу, ведущую ко входу с высокими распашными дверями. Перед домом разбит ухоженный парк с подъездной дорожкой и маленьким фонтаном в центре. Пока автомобиль проезжает последние метры пути, Елена напряженно вглядывается в изящную мраморную рыбку, из которой вырываются небольшие струйки воды, искрящиеся на утреннем солнце. Пробуждаются ли в ней хоть какие-нибудь воспоминания об этом? Это она выбирала эту скульптуру? Совсем не похоже, чтобы она могла такое выбрать: это абсолютно не в ее вкусе. Да и Йоахиму такое бы совсем не понравилось. Нет, об этом ей сейчас совершенно не стоит думать.