Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко - [28]

Аналогичным образом складывалась ситуация в Закарпатье. По инициативе видного закарпатского деятеля Адольфа Добрянского в местных школах вводился русский язык. Закарпатская молодежь с энтузиазмом взялась за изучение произведений русской литературы. А в 1867 году в крае было основано культурное общество «Русская читальница», объединившее местную интеллигенцию. Языком работы общества единодушно был принят русский литературный язык как общий культурный язык всей Руси.

Во второй половине ХIХ – начале ХХ века на территории нынешней Западной Украины на русском языке выходили газеты и журналы, издавались (и пользовались большим спросом!) книги. Австрийские власти запретили изучать этот язык в государственных школах, но население собирало средства и основывало частные русскоязычные гимназии. По свидетельству галицкого писателя Стефана Медвецкого, когда такую гимназию собрались открывать в городе Бучач (ныне райцентр Тернопольской области), «наплыв учеников был настолько велик, что пришлось построить два больших здания – для гимназии и общежития».

На сельских торжествах молодежь вместе со стихами галицких поэтов декламировала поэзию Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Майкова. В одном из сел на деньги жителей был сооружен памятник Пушкину.

«На Руси один русский язык, а на этом языке два выговора: малорусский и великорусский», – констатировал известный галицкий поэт Богдан Дедицкий. И подчеркивал, что «малорус, узнавший отличительные приметы великорусского выговора, сможет сей час же и говорить по-русски произношением великорусским».

«Русский литературный язык различается от нашего галицко-русского наречия (говора) единственно немногими меньше понятными словами и иным выговором гдеяких букв, – вторил Дедицкому автор вышедшего в Галиции учебника русской грамматики Семен Бендасюк. – Но мимо тех различий, народ на всем том неизмеримом пространстве (речь шла о территории от Карпат до Камчатки. – Авт.)… говорит одним и тем же русским языком, лишь одни с одним выговором, а другие – с другим».

В 1907 году в австрийский парламент была подана коллективная петиция галицких русинов об официальном признании в крае русского языка. «Галицко-русский народ по своему историческому прошлому, культуре и языку стоит в тесной связи с заселяющим смежные с Галицией земли малорусским племенем в России, которое вместе с великорусским и белорусским составляет цельную этнографическую группу, то есть русский народ, – отмечалось в тексте. – Язык этого народа, выработанный тысячелетним трудом всех трех русских племен и занимающий в настоящее время одно из первых мест среди остальных мировых языков, Галицкая Русь считала и считает своим и за ним лишь признает исключительное право быть языком ее литературы, науки и вообще культуры».

В короткое время под этой петицией было собрано более ста тысяч подписей. Так относились к русскому языку на западе Украины раньше. Это отношение невозможно объяснить «насильственной русификацией». Ее («русификации») в Австро-Венгрии не было и быть не могло. А русский язык был. Был потому, что для малорусов он являлся столь же родным, как и для великорусов.

«Нет отрасли знания, в которой бы рядом с великорусами не писали и малорусы на русском книжном языке, – свидетельствовал выдающийся галицкий ученый Осип Мончаловский. – И неудивительно, поскольку до середины ХIХ века никому на Руси и не снилось делать различие между жителями Северной Руси, или великорусами, и их языком и жителями Южной Руси, или малорусами, и их языком. История свидетельствует, что одни и другие принадлежат к одному народу и что они только расселились в различных сторонах земли, испо-кон века названной Русью… Из Южной Руси переходили грамотные и ученые люди в Северную Русь и наоборот, а это доказывает, что между теми частями Руси и их языком не было иного различия, как лишь диалектное, то есть наречивое. И так Петр из-над Раты, близко Мостов Великих (ныне город в Львовской области. – Авт.), первый митрополит Московский, и целый ряд киевских ученых пошли в Москву, а из Москвы к нам, во Львов, пришел первый русский книгопечатник Иван Федоров. И все они находились как бы дома, поскольку находились среди своих и продолжали действовать в пользу Руси».

Как отмечалось в докладной записке главнокомандующего австро-венгерской армией эрцгерцога Фридриха, поданной императору Францу-Иосифу в начале Первой мировой войны, среди коренного населения Галиции, Буковины и Закарпатья существует «уверенность в том, что оно по расе, языку и религии принадлежит к России».

Указанное обстоятельство побудило австро-венгерские власти развязать против русинов жесточайший террор. Людей уничтожали, руководствуясь в том числе и языковыми признаками. Убивали за найденную при обыске книгу на русском языке, русскоязычную газету, открытку, портрет русского писателя, за сказанное по-русски слово. Количество жертв исчислялось сотнями тысяч. Но даже тогда полностью истребить здесь русский язык не удалось.

По окончании боевых действий русское народное движение в Западной Украине возродилось, хотя, по понятным причинам, уже не достигало прежнего размаха. На русском языке вновь стали выходить газеты, издавались книги, ставился вопрос о восстановлении русскоязычной системы образования.