Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко - [27]
Попытка утвердить латиницу провалилась. Не привели к цели и другие правительственные меры. Сколько бы ни старались австрийские власти, сдержать рост русского движения им не удалось.
В Вене наконец-то уяснили, что одними запретами ничего не достигнуть. Власть перешла к более изощренным методам, в частности к поддержке украинофильского движения, призванного внести раскол в русский народ.
«МЫ БЕРЕМ НАЗАД СВОЮ СОБСТВЕННОСТЬ»
Не секрет, что сегодня многие жители Западной Украины воспринимают русский язык резко негативно. Его называют «языком оккупантов», «языком враждебного государства». А некоторые галичане вообще реагируют на звуки русской речи приблизительно так, как бык на красную тряпку. Наглядный пример такой патологии – поведение депутатов Верховной рады от фашиствующей «Свободы».
Согласно опросам общественного мнения – в западном регионе страны большинство населения высказывается за дальнейшее вытеснение русского языка из всех сфер общественной жизни. Любая же попытка хоть как-то защитить права русскоязычного населения доводит западноукраинскую «национально сознательную» общественность буквально до истерики.
Между тем так было не всегда. Знание истории своего народа (истории подлинной, а не выдуманной!), как известно, не относится к числу достоинств, присущих «национально сознательным» деятелям. Наверняка они очень бы удивились, узнав, что язык, именуемый ими «оккупационным», когда-то считался в Галиции, Буковине, Закарпатье своим родным. И не просто считался, а являлся таковым на самом деле.
Территория теперешней Западной Украины долгое время находилась под иноземным игом – польским, австрийским, венгерским. Коренное население тут прозябало в бесправии, невежестве и нищете, что вело к постепенной денационализации. Так продолжалось веками. Однако в глубине души тамошнего русина – галичанина, буковинца, закарпатца – все-таки теплилось русское чувство. Униженные и забитые, жители тех провинций все равно оставались детьми Руси. Той самой Руси-матушки, общей родины великорусов, малорусов и белорусов.
И когда пришла пора национального возрождения, то началось оно в этих краях с утверждения русского языка – языка культуры и просвещения, общего для всей Земли Русской.
Еще в конце XVIII века епископ Мункачевский (Му-качевский) Андрей Бачинский выражал желание, чтобы священники его епархии учились своему литературному языку, то есть «тому русскому языку, патриархом которого был Ломоносов». По распоряжению архиерея на русский перевели преподавание богословия в местной семинарии, а епископская канцелярия стала вести на этом языке переписку с приходским духовенством.
В 1834 году галицкий ученый Николай Кмицкевич в статье о национальном и языковом единстве Руси писал, что и в великорусских, и в малорусских, и в белорусских землях коренные жители «говорят одним и тем же языком, разделяющимся на разные наречия». При этом говоры галичан Кмицкевич считал сильно засоренными полонизмами, а говоры великорусов наиболее чистыми и приближенными к разговорному языку Древней Руси.
Стремление к русскому литературному языку особенно сильно проявилось с 1848 года, в ходе так называемой «весны народов», входивших в Австрийскую империю. Собравшийся в том году съезд галицко-русских ученых постановил ввести преподавание в школах русского литературного языка и постепенно сближать с ним галицкие говоры. «Пускай россияне начали от головы, а мы начнем от ног, то мы раньше или позже встретим друг друга и сойдемся в сердце», – говорил на съезде видный галицкий историк Антоний Петрушевич.
«Едва начала Русь в Австрии возрождаться, оказалось, что ее литература не ступит ни шагу без словаря Шмидта (русско-немецкий словарь. – Авт.), что этот словарь русский как для Львова, так и Петербурга», – вспоминал позднее Иоанн Наумович. Он напоминал, какой огромный вклад внесли малорусы в разработку русского литературного языка.
Точно так же видный галицкий филолог, профессор Львовского университета Яков Головацкий (участник некогда знаменитой в Галиции «Русской Тройцы») подчеркивал, что русский литературный язык – «не московский, а общерусский». Этот язык «возник в Южной Руси и только усовершенствован великорусами».
Во Львовском университете Головацкий возглавил кафедру русского языка, основанную там как раз потому, что язык этот даже австрийскими властями признавался тогда литературным языком коренного населения. Любопытно, что в издающихся в наше время на Украине сочинениях «национально сознательных» авторов ту кафедру именуют «кафедрой украинского языка», а заведовавшего ею ученого – «профессором украинского языка». Но вот современники Головацкого из числа приверженцев зарождающегося тогда антирусского сепаратистского движения (украинском оно еще не называлось) публично жаловались, что ведет он преподавание на языке «не нашем, а ломоносовском».
