Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко - [26]

Неуверенные в собственных силах галичане вынуждены были заверять начальника края в своей верности Австрии: «Население России есть схизматическое (то есть православное. – Авт.), мы к нему себя не причисляем».

Но сама жизнь вскоре расставила все на свои места. Восстание в Венгрии поставило под угрозу существование Австрийской империи. Правительственные войска были разгромлены восставшими. Перепуганный император Франц-Иосиф обратился за помощью в Петербург.

Николай I не отказал в поддержке. Весной 1849 года русская армия перешла границу, чтобы спасти австрийского монарха. Путь в Венгрию пролегал через Галицию и Закарпатье. Русские, проживавшие по обе стороны границы, впервые увидели друг друга. «Чем глубже проникали мы в Галицию, тем радушнее встречали прием не только от крестьян, но и со стороны интеллигенции… – вспоминал участник похода, офицер пехотного полка Петр Алабин. – Нас ждала, нами восхищалась, нами гордилась, торжествовала и ликовала при нашем вступлении в Галицию партия русинов, составляющих три части всего населения Галиции».

Алабин свидетельствовал, что, несмотря на то что в говоре галичан ощущались польские языковые влияния, русские солдаты и местные жители хорошо понимали друг друга. «Русский народ в Галиции все время польского над ним владычества хранил неприкосновенно свои обычаи, свой русский язык, конечно, несколько в искаженном виде (на котором теперь пишутся, однако, стихи, песни, значительные литературные произведения, учебники, даже издается газета «Зоря Галицка»), но религия его предков исказилась унией. Впрочем, униатские ксендзы русинов, может быть, разделяя сочувствие к нам своей паствы, по-видимому, искренно нам преданы. Многие из них приходили поближе познакомиться с нами, откровенно нам высказывая, что они гордятся нами, как своими братьями, перед немцами и поляками, и сопровождали нас приветами и благословениями».

О том же писал крупнейший закарпатский краевед Петр Сова, который отмечал, что обстановка вокруг русской армии в Закарпатье была такова, что «многие солдаты были даже убеждены, что они находятся еще в России, и спрашивали, где ж будет наконец земля неприятельская, мадьярская». Национальное единство австрийских русинов с остальными частями русского народа было наглядно продемонстрировано еще раз. Многие местные жители надеялись, что Россия использует благоприятный момент и включит в свой состав их земли. Но император Николай I, выполняя свои обещания, не стал покушаться на владения коронованного собрата. Подавив восстание, русские войска покинули территорию соседнего государства.

А русское возрождение в Галиции, Буковине, Закарпатье тем не менее продолжалось.

Вена терпела происходящее несколько лет. Власти даже стали издавать в Галиции печатный орган «Вестник краевого правительства», где рядом с текстом указов и распоряжений на государственном немецком языке для местного населения публиковался их перевод на народный язык, близкий к русскому литературному. Но стоило России в 1854 году подвергнуться соединенной англо-франко-турецкой агрессии (известной в истории как Крымская война), поведение Австрии резко изменилось.

Даже закоренелые русофобы были удивлены черной неблагодарностью, проявленной императором Францем-Иосифом по отношению к стране, только что спасшей его от гибели. Австрийская армия была направлена к границам России, а Петербургу предъявлен ультиматум: уступить требованиям интервентов. (По мнению некоторых историков, позиция Австрии сыграла решающую роль в неблагоприятном для Российской империи исходе Крымской войны.)

Резко изменилась и национальная политика. Стали закрываться русскоязычные газеты. На галицко-русских общественных деятелей оказывалось давление. Их вновь пытались заставить отказаться от единства с Россией, изменить свой язык, сделав его непохожим на русский. В 1859 году власти решили даже ввести в восточных провинциях латинскую азбуку (вместо славянской). «Рутены не сделали, к сожалению, ничего, чтобы надлежащим образом обособить свой язык от великорусского, так что приходится правительству взять на себя инициативу в этом отношении», – заявил наместник Франца-Иосифа в Галиции Агенор Голуховский.

Галичане, однако, держались стойко. «Что наш язык похож на употребляемый в Москве, в том мы не винны, – говорил на заседании галицкого сейма выдающийся писатель и общественный деятель, священник Иоанн Наумович. – Похожесть нашего языка с московским очевидна, потому что они оба опираются на общие основания и правила». Наумович напоминал, какой огромный вклад в разработку русского литературного языка внесли малорусы, и пояснял, что, принимая этот язык, «мы берем назад свою собственность. Похожесть нашего языка с языком всей Руси не уничтожит никто в мире – ни законы, ни сеймы, ни министры».

Также и профессор Львовского университета, возглавлявший там кафедру малорусской литературы, бывший издатель «Русалки Днестровой» Яков Головацкий указывал: «Галицкие русины не пишут, да и не могут писать по-великорусски по той естественной причине, что не знают великорусского языка (то есть народного наречия Великороссии. –