Загадка жизни и тайна человека: поиски и заблуждения - [5]

Однако, возвращаюсь к другим воспоминаниям той поры моей жизни, деятельной и очень насыщенной событиями и встречами. Целую полосу в ней занимает все, что связано с обостренной в то время до предела борьбой между писателями, группировавшимися вокруг журналов "Новый мир" и "Октябрь". Все мои симпатии, естественно, были на стороне А. Твардовского, и я горжусь тем, что мне удалось хотя бы немного помочь возглавлявшемуся им "Новому миру". В частности, я, по крайней мере, "смягчил" удар по нему, и подготовленная с его критикой статья в "Правде" была по моему предложению не только смягчена, но обращена также и к журналу "Октябрь".

Я тяжело переживал то, что было затеяно против писателей Синявского и Даниэля — процесс и осуждение, — и, хотя все это шло помимо меня, я сделал для себя серьезные выводы относительно истинных целей происходивших процессов "стабилизации", что стало одной из причин моего ухода из ЦК в 1968 году. Я понял, что брежневско-сусловское руководство совершает крутой идеологический поворот, и оно бесконечно далеко от реализации тех идей, которыми я вдохновлялся в ту пору. Это определило и мое отношение к Л.И. Брежневу.

Надо сказать, что мои общения с ним никогда не были личными, но они сразу же после начала моей работы в ЦК приобрели негативный характер. Уже осенью 1965 года я передал на его имя записку, в которой обосновал необходимость интенсивного научно-технического прогресса в нашей стране, которую я подготовил еще в Праге и хотел опубликовать в "Правде". Он взял ее с собой в поездку в Монголию, но, как мне сказали, всю дорогу в поезде пел и веселился, а мою записку "оставил без внимания". К сожалению, "без внимания" остались во все годы правления Брежнева сами процессы научно-технического прогресса (в особенности развитие "высоких" технологии-микроэлектроники, информатики, биотехнологии и пр.). что существенно затормозило развитие нашей страны. И даже не состоялся при Брежневе и позже Пленум ЦК КПСС по НТП, который готовил появившийся в Москве М.С. Горбачев. " Что же касается П.Н. Демичева, то он старался ставить эти вопросы, и я много написал для него речей и докладов о роли науки и образования, через него мне удалось 'помочь ряду ученых — академикам П.К. Анохину, Б.Л. Астаурову, знаменитому ныне писателю и философу-логику А.А. Зиновьеву, с которым был близок в те годы (я способствовал тому, чтобы с него были сняты некоторые обвинения КГБ, из-за которых его не выпускали за границу, помог ему печататься, получить квартиру и пр.).

Н.Ш. Подчас наши самые благие порывы остаются известными только нам самим — и с точностью до наоборот воспринимаются другими… Как Вы относитесь к тому месту в воспоминаниях А.И. Солженицына, где он пишет о встрече с Вами в ЦК КПСС?

И.Ф. К сожалению, тогда и потом я столкнулся со многими случаями непонимания моих возможностей, и это используется зачастую и поныне против меня. Может быть, и я во многом здесь виноват, так как о ряде фактов я все время молчал. Против меня используется, например, небольшой абзац в книге А.И. Солженицына "Бодался теленок с дубом", в котором он говорит, что один раз был в здании ЦК КПСС, и его принял я, сказав, что считаю не совсем правильным и моральным даже по отношению к молодежи все внимание сосредоточивать на ошибках нашей истории. Поскольку в этой книге А.И. Солженицын односторонне изобразил позиции и не только таких людей, как я, — в частности, А.Т. Твардовского — я не считал нужным вспоминать о моей роли в публикации статьи Ю.Ф. Карякина о нем, о том, что по ходатайствам последнего, а также Ж.А. Медведева, я старался (правда, безуспешно) решить с помощью П.Н. Демичева многие вопросы, связанные с публикацией ряда произведений А.И. Солженицына (в частности "Ракового корпуса"), переселением его в город 0бнинск и др. Да и сама встреча была организована мною для этого, причем А.И. Солженицына должен был принять в ЦК П.Н. Демичев. Однако в последний момент все переменилось, и он поручил это сделать мне. Конечно, я сразу понял, что это ход со стороны руководства ЦК, но не стал отказываться. Понял я и другое: меня будут прослушивать, что и подтвердилось после моей встречи с А.И. Солженицыным. С учетом этого я и построил свою беседу с ним, всячески подчеркивая, одновременно, свои симпатии к нему как писателю, причем в особенности большое значение я придавал в это время его небольшому, но необычайно сильному и близкому мне произведению "Матренин двор". Ведь и у меня на родине был такой "Татьянин двор" — моей двоюродной сестры и др. Впрочем, это особая и очень личная тема, о которой, может быть, я еще расскажу когда-нибудь. Если не будет так тяжело вспоминать все это: я ведь не писатель.

Так вспоминаю о встрече с А.И. Солженицыным, для которого я был и остался "твердокаменным партократом", представителем тоталитарной системы, хотя я уже рассказал о предшествующей своей жизни и умонастроениях. Я не хочу приукрашивать себя, а тем более оправдываться. Да и в чем? Я и сейчас очень со многими идеями и взглядами А.И. Солженицына не согласен. Например, о судьбах России, и я сказал об этом в интервью итальянской газете "Реппублика".