Загадка мадам Лю - [17]

Тогда, выйдя из кабинета директорши, я побежал искать именно ее, женщину, что постоянно тревожила меня. Я тогда думал: если она вызвала меня сюда, к месту убийства, если организовала эти жуткие смотрины мертвой Ирины, а потом заставила Добрюка (я и теперь думаю — каким-то образом заставила) дозвониться ко мне (чтобы я «поглядел» на этого подонка-убийцу!), имела же она какую-то неведомую мне силу все это сделать? Потому тогда я бежал от директорши по коридору и не только верил в сверхъестественную силу этой женщины — я боялся уже этой силы! И не только потому, что о ее загадочности и силе говорила мне директорша. Я чувствовал эту силу рядом, со мной.

Чтобы отвлечь внимание Лю, я не стал пользоваться лифтом, взошел на свой этаж, нырнул в коридор, ведущий к чужим номерам. Остановился там за перегородкой, затаившись. Вдруг мелькнула тень неподалеку от лестницы. Вроде что-то там шуршало, потом все стихло. Лю спряталась там, под лестницей? Я решил осторожно приблизиться туда. И я сразу увидел ее. Точнее — не ее. Было слишком темно. Я увидел ее глаза. Эти ее необыкновенные голубые глаза. Такие глаза раньше писали на стенах церквей святым. Я в темноте дотронулся рукой к ее плечу. Она вскрикнула.

В этой не лучшей гостинице, под лестницей, пахнущей мышами, ее крик, вероятно, был кем-то услышан. Но какое мне было до этого дело? Я держал ее теперь крепко за руку. Боязнь моя прошла. Почему она преследует меня? Почему поучает? Она меня в чем-то предупреждает? Или просто играет в свою какую-то загадочную игру?

— Пустите же меня, тоже кавалер! — произнесла она. У нее была мелодическая манера речи.

Я глупо рассмеялся:

— Вот и не отпущу, пока вы мне не исповедуетесь!

Легоньким прикосновением пальцев обеих рук она убрала меня со своего пути, вышла из-под лестницы, прошла через коридор прямо к моему номеру (в коридоре никого не было). Лю открыла свободно дверь моего номера и, как давняя знакомая, закрыв за мною дверь (я шел за ней как тень), села на диван. В моем номере было почему-то настолько темно, что я шел к ней на ощупь. Я лишь чувствовал, что, сев на диван, она поджала под себя ноги. Я увидел снова ее глаза, она опустила их, вроде делая приглашение, чтобы я сел рядом.

— Почему здесь темно? — спросил я.

— Мне так хочется…

— У вас всегда так светятся глаза?

— Всегда. Об этом мне часто говорят.

Я сказал обеспокоенно:

— У меня поезд через час.

— Я провожу вас. Мы успеем. Тут идти до вокзала восемь минут.

— Но я…

— Сидите! — У нее, однако, был бессильный, упрашивающий голос.

Я подчиняясь ему, сел, чуть задев ее крепкое бедро.

— Я уже третий день хочу встретиться с вами, — проговорила она. — Не обижайтесь, это действительно я звонила вам… У меня к вам просьба… Не возражайте! Вы должны мне помочь. Вы знаете, они пытаются меня уволить. Можно устроиться и где-то. Вся беда в том, что я пока нужна здесь. Вскоре дело об убийстве перейдет в другие руки. Они станут проживать тут. А как к ним подойти? Как узнать, что они будут предпринимать?

— Кто вы? — Зачем я спрашивал ее об этом? Все равно она не ответит.

Она действительно не ответила. Снова повторила, что я должен ей помочь. Сначала надо подойти к этой женщине, которая наговорила на нее.

— К директору?

— Пусть это называется так. Но скорее, называется это по-другому. Шептунья, доносчица, клеветница, наводчица…

Я должен пояснить ей, этому директору, — наставляла меня Лю. — Ведь ее, этой женщины, работа не сдельная. Она могла бы стать богатой, если бы за все ей платили…

— Говорите ясней. — Я почувствовал себя уверенней. Может, все это то есть ее загадочность, какая-то сила — моя выдумка?

Она заметила во мне перемену. Глаза ее, по-моему, стали насмешливы. Однако Лю спала с голоса.

— Есть человек, который привел когда-то Ирину сюда, — сказала обиженно. — И здесь, с помощью этой старой лгуньи, Ирина и пошла к тому убийству, которое видели и вы.

— Здесь это было?

— Даже в этом номере. Хотите — я вам все покажу?

— Что ж… — Я встал и попытался раздвинуть шторы.

— Не смейте! — Она приказывала. Это был уже гневный голос страсти, сердца. — Пусть будет так…

Я пожал плечами и возвратился к ней на диван.

— Ее мог убить любой. И вы в этом могли убедиться. Мальчуган… Злодей… Такой, какой убил медсестру… Но ее убил другой. Когда привел ее сюда, — этим уже и убил. Девочку с полными ножками. Девочку, которой отпущено природой безумие страсти… Вам этого не понять. Вы всю жизнь пользовались женщинами третьего сорта. Все было у вас так, но не так. Это старая дама, которую вы называете директором, потворствовала ему. Он был начальником…

— Это старо, — пробурчал я, — разве вы не знакомы с сегодняшней жизнью? Они сами идут сюда, слетаются, на огонек, эти девочки с полными и тонкими ножками. Мир теперь грешен до отвращения. И вообще… Мне надо спешить на поезд. Был рад с вами познакомиться.

Мне показалось все уже не интересным.

— Почему вы предупреждаете меня о моей безопасности? — спросил я уже грубо.

— Да, вашей. А не чьей-нибудь другой. Конечно, это ваши дела. А мои… Это мои дела!

— Почему я бежал сегодня по вашей милости к Добрюку?

— Потому что вы… Вы стали жестоким. У вас умерло чувство сострадания к наказанным небом.