Загадка Иисуса - [42]

IV. Евангельская легенда

Евангелия; маленькие плохо составленные сборники, которые взаимно копируют друг друга, имеют обаяние и авторитет. Они являются общим творением, творением всех. Послания Павла запечатлены гением отдельного человека. Евангелия же носят на себе печать пламенной веры безымянных человеческих групп, которым ²¹⁶ было дано наивно выразить религиозные и моральные идеи, наполнявшие их восторгом.

Евангелия представляют собою подвижную раму, на которой пьяные от восторга пчелы откладывали самый изысканный мед. Последний редактор играл, конечно, очень важную роль. Но основное в евангелиях созрело на ночных собраниях святых. Это процеженный продукт пламенных сношений с духом. Это цвет коллективного пророчества.

После Павла и автора Апокалипсиса мы знаем только одного запоздалого пророка, простака Ерму, искреннего, чувствительного, болтливого. Он позволяет нам угадывать более зрелых пророков, которые ему предшествовали, сильных и тонких пророков, которые в течение двух поколений благовестили в церквах Сирии, Азии, Греции И Италии.

Ерма приносил своим читателям из царства духа видения, заповеди, притчи: таково троякое деление его книга. Его предшественники делали приблизительно то же самое. Лучшие заповеди И притчи, внушенные духом, превратились в учение Иисуса. Духовные видения, внушенные писаниями, дали существенные элементы его жизнеописания.

Павел наперед выдал секрет евангелий. Он заключается в трех словах: Иисус — это дух[253].

Тот же дух, который диктовал оракулы еврейским пророкам, вдохновлял также и этих последних пророков. Каким бы именем его ни называли, это был Иисус. Павел в величайшие моменты своей жизни говорил «словами господа»[254]. И в конце пророческого века добрый «пастырь» излагал еще устами Ермы мудрые заповеди относительно воздержания, веры, смирения и радости.

От Павла до Ермы дух изливал церквам самые чистые и самые здоровые поучения. В темноте узких «трапезных», этих зал ожидания царства света, мелодический экстаз переносился от одного. к другому, уста соединялись в святом поцелуе и огненные языки сходили на головы.

Сухая и высокая иудейская мораль здесь была смягчена, облагорожена, освобождена от педантичной казуистичности, возвышена и подогрета безумной надеждой, уточнена и согрета опытом мистической жизни. Правило прощения и любви здесь было доведено до таких крайностей, которые уже больше не считались с природой. Когда-то устами Исайи дух, как верили, говорил: «Тем, кто вас ненавидит, отвечайте: вы наши братья»[255]. Ныне Иисус договорился до слов: «Если кто ударит тебя по правой щеке, подставь ему левую»[256].

Самые удивительные и самые потрясающие заповеди, тщательно подобранные, сшитые довольно неуклюже, составляют в евангелиях сочиненные, состряпанные речи Иисуса. Под искусственной компиляцией можно еще разобрать те различные века и потока, к которым относятся первоначальные оракулы. В большинстве своем они были обращены к древним общинам, которые жили, боролись, преодолевали трудности и опасности.

Каково, например, должно быть поведение в отношении упорствующих грешников, которые пятнают святое стадо?

«Если же согрешит против тебя брат твой,

пойди и обличи его между тобою и им одним:

если послушает тебя,

то приобрел ты брата твоего.

Если же не послушает,

возьми с собою еще одного или двух,

дабы устами двух или трех свидетелей

подтвердилось всякое слово[257].

Если же не послушает их,

скажи об этом церкви;

а если и церкви не послушает,

то да будет он тебе, как язычник и мытарь»[258].

Таким путем была сформулирована процедура отлучения. Всякому разрешается инициатива в этом деле. Но совершается отлучение лишь церковью в целом. Правило это является жестким. Другие заповеди по-иному решают вопрос. Они более мягки по отношению к грешнику, даже закоренелому, более снисходительны к язычнику и мытарю.

Этот другой оракул является поучением о мученичестве. Он проникнут благородным, спокойным поистине героическим тоном:

«Остерегайтесь людей:

Ибо они будут отдавать вас в судилище,

и в синагогах своих будут бить вас,

и поведут вас к правителям и царям за меня,

для свидетельства пред ними и язычниками.

Когда же будут предавать вас,

не заботьтесь, как или что сказать:

Ибо в тот час дано будет вам, что сказать,

ибо не вы будете говорить,

но дух отца вашего будет говорить в вас»[259].

Это — возвышенное правило времен гонения. Привыкший чувствовать дыхание свыше подступающим к гортани, христианский пророк будет спокойно ждать, часа, когда ему предстоит явиться перед судьями. Он будет беззаботно ждать этого часа-. Он предаст судьбу свою духу, который будет говорить за него. Какой просвет в тайники души мучеников!

Подобные оракулы, всегда мерные, но разные по происхождению и акценту, сгруппированы у Матфея по пяти главным разделам: о христианском законе, о миссиях, о церковных правилах, о нападках противников, о последних днях. Почти все они имеют проникновенный и поэтический характер. Некоторые из них восходят к временам Павла. Но аранжировка их принадлежит евангелисту значительно более поздних времен.

Другим ароматным плодом христианского пророчества были притчи. Это были свежие маленькие сказки или живые образы, призванные метафорически дать почувствовать невидимые реальности. Источником являлась еврейская литература. Христиане вложили в них много искусства и вкуса.