Загадка Иисуса - [36]

Через одно ли писание можно познать Иисуса? Нет, имеется также и прямое доказательство.

Иисус не остается скрытым за прозрачной завесой священных текстов. Так же, как и Ягве, он проявил себя, он и теперь проявляет себя еще, как реальное, живое, действующее, говорящее, иногда видимое существо, одним словом, как дух.

В одном ценном отрывке из Первого послания к коринфянам Павел указывает два пути, которыми Иисус явился ему и другим. Это два мистических пути: писание и экстаз.

После ужасных мучений он получил утешение[184]. Благодаря дипломатичности Тита, ему удалось покончить со своим положением раскольника и примириться с палестинскими апостолами. Перед тем, как возвратиться в Иерусалим физически, он вернулся туда духовно. При возвращении он проявил столько же гордости, сколько и при отколе. Он торжественно подчеркивает, что его учение о мессии ни в чем не отличается от учения всех других:

«Я первоначально преподал вам,

что и сам принял:

что Христос умер за грехи наши

по писанию[185].

И, что он погребен был

И что воскрес в третий день по писанию,

И что явился Кифе,

Потом двенадцати;

потом явился более нежели пятистам братьев в одно время,

из которых большая часть доныне в живых,

а некоторые и почили;

потом явился Иакову, также всем апостолам;

а после всех явился и мне, как некоему извергу,

он был виден также и мною»[186].

Эти короткие строки содержат самую древнюю сводку общей веры, в них заключается первый и подлинный символ веры апостолов. Вера в Иисуса покоится частью на писании, частью на видениях.

У Исайи мы читаем, что раб Ягве, который есть Иисус, «был пронзен за грехи наши и изъязвлен и мучим за беззакония наши», и что, «когда он был отторгнут от земли живых и за преступление народа претерпел казнь, ему назначили гроб»[187]; в другом месте можно прочесть, что он воскрес на третий день. Таково свидетельство писаний, т. е. бога. Он явился Кифе и другим. Таково свидетельство людей.

Что является исторически достоверным, согласно самому тексту Павла, так это явления Иисуса. Здесь мы оставляем открытое море богословия и ступаем ногами на историческую почву. Иисус явился Кифе, двенадцати, Иакову, палестинским иудеям во плоти и крови, которых Павел хорошо знал, с которыми он соперничал. Вот что является совершенно определенным и известным. Наконец-то нам удается уловить Иисуса в плане фактов. Это — духовное существо, лишь как таковое мы его улавливаем. Лишь воскресший Иисус и является историческим.

Никогда Павел не предполагает, нигде он не говорит, что палестинские апостолы видели Иисуса иначе, чем он сам его видел. Он сравнивает себя с ними решительно во всех пунктах. Он восклицает: «Разве я не апостол? Разве я не видел господа нашего Иисуса?»[188]. Он наверняка не видел его в буквальном смысле слова. В Послании к галатам он подчеркивает, что он видел его в апокалипсисе, в откровении[189]. Он видел его в экстазе после других, но так же, как и другие. Быть апостолом значит быть удостоенным подлинного видения Иисуса.

По мнению Павла, которое является общим представлением древних, дух может явиться лишь при условии, если он имеет тело. Раз Иисус явился достойным верующим, перечень которых он указывает, то он, значит, имеет духовное тело.

Павел объясняет невеждам, что есть два вида тела: есть тела живой плоти и крови, тела животные («душевные»), и тела духовные. Мы имеем от Адама тяжелое животное тело, мы имеем от Иисуса духовное тело, внутреннего человека. Адам, и Иисус являются двумя великими предками. От одного происходят тела, сделанные из глины, от другого небесные тела, являющиеся чистым дыханием и чистым светом:

«Есть тело душевное,

есть тело и духовное,

Как было написано:

Первый человек Адам стал душою живущею[190].

А последний Адам есть дух животворящий.

Первый человек — из земли, перстный;

второй человек — господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные;

и каков небесный, таковы и небесные.

И как мы носили образ перстного,

будем носить и образ небесного[191].

Иисус это тот небесный человек, которого Даниил видел в священной грезе[192]. Христиане являются его звездной свитой. Идея эта дика для нас. Но она совсем не была такой для мира, насыщенного орфизмом[193].

Между Иисусом, небесным телом, и христианином, погруженным еще в перстную плоть, происходили неисповедимые, невыразимые в словах свидания. Раз или два Павел был восхищен вплоть до третьего неба. Он слышал невыразимые слова., которых нельзя повторить человеку[194].

Чаще, однако, нисходил сам Иисус. Он говорил человеческим языком, устами своих пророков. Несколько раз Павел объявляет, что он будет говорить «словами господа»[195]. Дух, т. е. Иисус, диктовал пророкам речи, полные мудрости и ведения, поучения, откровения, этот дух внушал им какой-нибудь псалом, оду или гимн, он посылал видение, раскрывал бездны бога, наделял способностью исцеления даром чудес, верой, которая горами двигает. Его реальное присутствие проявлялось в мелодичных стенаниях сжатых гортаней, как присутствие ветра проявляется в звучании эоловых арф.

Павел с гордостью восклицает, что «слово его и проповедь его не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы»