Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость - [57]

Что представляют из себя липкие бляшки, узнали в 1984 году двое ученых из Калифорнийского университета в Сан-Диего, Джордж Гленнер и Кэйн Вонг. Бляшки состоят из белка под названием бета-амилоид. Но вызывают ли болезнь Альцгеймера оба белка – тау-белок и бета-амилоид, – или только один из них, или эти белки вообще не причина болезни, а лишь ее следствие? У ученых были некоторые основания полагать, что бета-амилоид как минимум участвует в болезнетворном процессе. Например, было известно, что у людей с синдромом Дауна часто развивается деменция, часто еще в молодости. В тот год, когда Гленнер с Вонгом распознали в бляшках бета-амилоид, они обнаружили его же в мозге пациента с синдромом Дауна. То было первым свидетельством о возможной связи между двумя синдромами. Тогда Гленнер, еще без всяких доказательств, предположил, что корень проблемы – ген, производящий амилоид. Если так, то искать этот ген следовало в 21-й хромосоме, потому что у людей с синдромом Дауна на одну такую хромосому больше. Хотя то была всего лишь догадка, исследователи болезни Альцгеймера подхватили эту идею, и началась гонка, кто первый отыщет проблемный ген и опубликует научную статью о нем.

Ряд лабораторий взяли за основу рецепт белка, который выявили Гленнер и Вонг, и сумели через три года клонировать кодирующий его ген. Этот ген, APP (amyloid precursor protein, белок – предшественник амилоида), действительно располагается на хромосоме 21. Объяснения природы болезни Альцгеймера это не давало, потому что оставалось неизвестным, каким образом обычный ген может «сбиться с пути истинного» и начать бедокурить, так что однозначно винить во всем APP было нельзя. И все же бета-амилоид оставался под подозрением. В тот же год, когда удалось клонировать АРР, группа голландских врачей сообщила об отложениях этого белка на стенках сосудов мозга больных с другой, наследственной, формой деменции, приводящей к мозговому кровотечению и инсульту[11].

Здесь на сцену выходят люди, оказавшие огромное влияние на изучение болезни Альцгеймера: Джон Харди, его коллега Мартин Россор и семья Дженнингс. Харди, обаятельный, растрепанный, небритый мужчина, сейчас лет 60-ти с небольшим, учился на нейрохимика в Университете Лидса в Великобритании и посвятил молодые годы изучению тканей мозга после вскрытия в поисках причин болезней типа Альцгеймера. Затем, в 1983 году, в журнале Nature появилась статья команды американских ученых из Гарварда во главе с генетиком Джеймсом Гуселлой. Там говорилось об их открытии гена, вызывающего болезнь Гентингтона. Из-за этого заболевания, к примеру, американский фолк-музыкант Вуди Гатри оказался в психиатрической клинике в 44 года и умер в 55. «Для меня та статья стала откровением, – рассказал мне Харди в своей лаборатории в Университетском колледже Лондона. – Она навела меня на мысль сменить специальность. Если искать причины болезней, то в генах». Он решил вернуться из США, где проработал последние 15 лет, и подать заявку на вакансию в лондонской Больнице святой Марии. Там он стал изучать молекулярную генетику, а со временем начал исследовательскую программу – поиск генетических причин болезни Альцгеймера.

Когда Гленнер и Вонг поведали миру, из чего состоят липкие бляшки, Харди и его команда вместе со всеми бросились искать способ клонировать ген, предположительно вызывающий болезнь, через обратное проектирование – кропотливо разбирая белок бляшек, чтобы выяснить его рецепт. Но выяснилось, что они много месяцев шли по ложному следу. Правда, параллельно с попытками клонирования и они, и другие исследовательские группы все расширяли и расширяли поиск генов-кандидатов – устраивали проверки так называемого сцепленного наследования, позволяющие выйти на отдельные гены болезни, идентифицировав их расположение на хромосомах. В данном случае ученые приглашали для исследований семьи с историей раннего развития болезни Альцгеймера.

Вскоре после успешного обнаружения гена болезни Гентингтона лаборатория Гуселлы провела масштабное исследование сцепленного наследования для болезни Альцгеймера. Диапазон возможных генов-кандидатов сузился, они определенно находились на хромосоме 21, той самой, что связана с синдромом Дауна. Но сцепленное наследование привело группу Гуселлы к другой части хромосомы, не к той, где находится амилоидный ген АРР, из-за чего они пришли к мнению, что на этой хромосоме может быть какой-то другой ген (или несколько генов) болезни Альцгеймера, и это в какой-то мере сбило их со следа амилоида.

Тут-то на сцену и выходит Мартин Россор – невролог, занимающийся как непосредственным приемом пациентов, так и научно-исследовательской работой. Россор – высокий, худощавый, немногословный человек – вместе с Харди подыскивал семьи с ранним началом болезни Альцгеймера для исследования сцепленного наследования. «Мы дали объявления через новостную рассылку Общества болезни Альцгеймера, которое как раз недавно было организовано, и начали собирать семьи, – рассказывает он. – Мы взяли в свою команду медсестру, приходили к людям домой, обследовали, брали кровь. Я как практикующий врач должен был подыскивать эти семьи, проверять, точно ли у них болезнь Альцгеймера, следить, чтобы они участвовали дальше. А Джон колдовал в лаборатории».