Зачарованный апрель - [42]

Миссис Арбитнот боялась писем мужа. Когда-то они были такими нежными, что ее сердце трепетало при виде его почерка. Если теперь в конверте, адресованном ей, будет записка в таком роде, как она представляла себе: «Я очень рад, что ты хорошо проводишь время. Не торопись домой, у меня все хорошо. Напиши, если понадобятся деньги», она знала, что просто не перенесет этого.

— Я раздумала идти в деревню, — сказала миссис Арбитнот подруге. — Мне нужно подумать.

— Ладно. Только не думайте слишком долго, — сказала та, наклоняясь и заглядывая Розе в глаза. — Напишите и пригласите его сюда.

— Пригласить? Кого?

— Вашего мужа, разумеется.

Глава 12

За ужином, когда все четыре дамы впервые сидели за столом, Крошка произвела сенсацию. Она появилась в вечернем платье, которое трудно было назвать иначе, чем восхитительным. Миссис Уилкинс, которая сидела напротив леди Каролины, в продолжение всего ужина не могла отвести от него глаз. Платье было темно-розового цвета и сидело на изящной фигуре своей хозяйки так, будто обнимало ее.

— Какое красивое! — не удержалась Лотти от восклицания.

— Что? Этот старый мешок? — переспросила Крошка, оглядывая себя так, будто не помнила, что на ней надето. — Я его уже лет сто ношу. — С этими словами она снова принялась за суп.

— Должно быть, вам в нем очень холодно, — заметила миссис Фишер, сухо поджав губы. Платье было очень открытым и сшито из такой тонкой ткани, что даже просвечивало.

— Мне? — спросила леди Каролина, на секунду поднимая глаза. — Ничего подобного.

— Как бы вам не схватить простуду, — поддержала разговор миссис Арбитнот. У нее была внутренняя убежденность в том, что о такой красавице, как ее соседка, нужно заботиться. — Когда заходит солнце, здесь становится гораздо холоднее.

— Мне не холодно, — продолжая невозмутимо есть, возразила Крошка.

— Платье выглядит так, как будто под ним ничего нет, — неодобрительно произнесла миссис Фишер.

— Так и есть. По крайней мере, почти ничего.

— Это очень неразумно. И наконец, просто неприлично.

Крошка подняла глаза и уставилась на собеседницу.

Миссис Фишер вышла к ужину, испытывая к ней искреннюю симпатию. В конце концов, только она не стала вторгаться в гостиную и писать письма ручкой, принадлежащей пожилой леди. Из этого миссис Фишер заключила, что молодая особа умеет себя вести. И вот за ужином выяснилось, что это не так. Ее поведение было не только неприличным, но и просто опасным. Неразумное создание могло подхватить простуду и заразить весь дом, а миссис Фишер вовсе этого не хотела и не понимала, почему должна страдать из-за того, что у кого-то не хватает здравого смысла поберечься. «Безмозглая девчонка, — подумала она. — В голове одни пустяки, ни капли рассудительности».

Неожиданно в разговор вступила миссис Уилкинс.

— Здесь ведь нет ни одного мужчины, так в чем же неприличие? Вы замечали, — продолжала она, обращаясь прямо к миссис Фишер, которая безуспешно делала вид, что не слышит, — как трудно вести себя безнравственно, когда вокруг нет мужчин?

Старая леди ничего не ответила и даже не посмотрела в ее сторону.

Крошка состроила гримасу, которая на ее очаровательном личике немедленно превратилась в милую улыбку. Ей замечание миссис Уилкинс тоже показалось не вполне уместным, но, в конечном счете, почему бы и нет. Если (что вполне возможно) миссис Уилкинс хотела рассердить старую даму, то это ей вполне удалось. Леди Каролина знала, как легко пожилые леди начинают чувствовать себя шокированными, стоит разговору зайти о мужчинах. Пожалуй, такая тема для беседы была бы не совсем привлекательной, поскольку вызывала малоприятные ассоциации, но шокирующей — нет. Молодую леди вообще трудно было шокировать. Она лениво принялась разглядывать свою соседку, гадая, неужели ей действительно хотелось таким странным образом поссориться со старой леди.

«У этой женщины очень живое лицо, — отметила она, глядя на миссис Уилкинс с легким интересом. — Оно меняется быстро, как тени и свет на кукурузном поле, когда по нему гуляет ветер. Если бы они с подругой хоть немного лучше одевались!»

Крошка заметила, что к ужину обе надели шелковые блузки. «Им не составило бы большого труда одеться, как подобает, а как бы они от этого выиграли! Они могут быть прямо-таки хорошенькими, беда только в том, что готовое платье никого не может по-настоящему украсить. Будь у этих молодых женщин хорошая портниха, они выглядели бы совершенно по-другому».

Леди Каролина давно уже не задумывалась о чужих туалетах. Ей и свои-то были безразличны. Она надела вечернее платье не потому, что хотела похвастаться гардеробом, и даже не потому, что лень было выбирать. Просто надо было переодеться к ужину, и вечернее платье первым пришло на ум, поскольку чаще всего вечер она проводила в компании. Она снова задумалась о своих соседках, переводя взгляд с одной женщины на другую: «Совершенно безразлично, что носит старая миссис Фишер, все ее платья сидят на ней так, как будто она в них и родилась. Эти две дамы еще молоды, и если бы хоть немного постарались, то очень бы похорошели. Впрочем, что толку? В таком случае хорошеньких женщин окружит толпа людей, жаждущих завладеть их вниманием. Очень утомительно».