Зачарованный апрель - [41]
Только сегодня утром, когда они бродили босиком по берегу моря, Меллерш был не более чем досадной помехой. К обеду Лотти уже нашла в себе силы написать ему письмо. А несколько минут спустя она заявляет, что муж имеет все основания злиться, а она сама (что за выражение) настоящая свинья! Роза посмотрела на подругу. Если бы она не знала, что это просто солнце играет в ее песочных волосах, то подумала бы, что у Лотти на голове появился нимб. Видимо, ее охватило горячее желание дружить со всем миром и делать добро. Миссис Арбитнот по опыту знала, что добро стоит большого труда и приносит одно горе. Это понимание пришло к ней не сразу, а после долгих сомнений. Однако Лотти смогла миновать их и сразу стать восхитительно хорошей. Видимо, ее странности не исчезли, а просто приняли другое направление. Она просто с непонятной решимостью становилась святой.
Лотти ждала ответа.
— Я бы не говорила так уверенно, — осторожно начала Роза, глядя на подругу сверху вниз, потому что дорога оказалась очень крутой.
— А я уверена, и уже написала ему об этом, — был ответ.
— Но ведь только этим утром вы…
— Всё здесь, — прервала ее Лотти, помахивая конвертом и довольно улыбаясь.
— Что всё?
— Вы думаете, что я написала ему о том, что потратила свои сбережения? Нет, об этом я расскажу, когда он приедет.
— Приедет? — переспросила Роза.
— Я пригласила его приехать и пожить с нами.
На это у миссис Арбитнот не нашлось подходящего ответа.
— Это самое меньшее, что я могла сделать. Только посмотрите вокруг. — Она широким жестом обвела окрестности. — Бессовестно было приехать сюда одной, но я не могу быть настолько свиньей, чтобы не попытаться уговорить Меллерша приехать и разделить с нами радость. Он кормил и одевал меня несколько лет, и будет справедливо, если он воспользуется моими сбережениями. Стыдно быть неблагодарной.
— И вы думаете, что он приедет?
— Надеюсь. — И Лотти добавила: — Бедный ягненочек.
Миссис Арбитнот почувствовала, что ей необходимо присесть.
Возле тропинки стояла скамья, она подошла к ней и села, чтобы перевести дух.
«Это Меллерш — бедный ягненочек? Тот самый Меллерш, при воспоминании о котором она вздрагивала. Необходимо удержать Лотти от непоправимого поступка. Ее муж в Сан-Сальвадор — это немыслимо. Она с таким трудом избавилась от него, а теперь приглашает к себе?»
— Я просто вижу его здесь, — произнесла миссис Уилкинс, отвечая своим мыслям.
Миссис Арбитнот забеспокоилась.
Каждый раз, как Лотти говорила: «Я вижу», это действительно происходило. Если так, то прибытие мужа тоже могло стать реальностью. Вообще, кругом то и дело происходили чудеса. В последнее время Розе совершенно не хотелось руководить подругой, напротив, она восхищалась ею. Женщина, которая неизменно оказывалась правой, не могла вызывать жалость. Какой бы странной ни казалась Лотти с первого взгляда, но жить рядом с ней было еще удивительнее — чем дальше, тем больше она представлялась своей новой подруге похожей на какое-то волшебное создание, а не существо из плоти и крови.
— Хотелось бы мне научиться понимать вас, — призналась Роза.
— Даже не пытайтесь, — ответила Лотти с улыбкой.
— Но я люблю вас и должна этому научиться.
— Дорогая Роза…
С этими словами миссис Уилкинс наклонилась и поцеловала подругу. Она испытывала искреннюю нежность к Розе. Конечно, очень жаль, что изменения не со всеми происходят одновременно, но рано или поздно настанет день, когда она тоже станет свободной и счастливой. Скорее всего, это произойдет после приезда мистера Арбитнота, по крайней мере, это должно дать первый толчок. Лотти не допускала даже мысли, что он может не приехать; она полностью доверяла неожиданно открывшейся способности к ясновидению и считала, что раз уж видела что-то, значит, так оно и будет.
— Я не могу за вами угнаться, вы так быстро меняетесь. То же самое было с Фред… — Она остановилась, не договорив, затем начала снова: — Меня пугает ваша идея. Мы уехали сюда специально для того, чтобы отдохнуть от всех, а теперь вы приглашаете сюда того самого…
— Того самого человека, от которого я хотела отдохнуть, — с улыбкой договорила Лотти. — Я понимаю, это нелогично. Но я теперь так всех люблю… Это место, оно заставляет сердце таять от любви.
Миссис Арбитнот помолчала и спросила:
— Вы думаете, что на Меллерша это подействует так же?
Лотти рассмеялась:
— Не знаю. Но если нет, то любовь будет просто его окружать. Здесь ее хватит на сотню мистеров Уилкинсов. Дома я все считала и высчитывала, а теперь понимаю, что не важно, кто из двоих любит. Важно, что это есть. Я считала, что все дело в ответном чувстве, а если его нет, то ничего не надо. Наш дом был таким пустым… А я — просто одиноким животным.
Миссис Арбитнот промолчала, слова подруги пугали ее. Уж не становится ли она грубой. В Хэмпстеде считалось, что слова «свинья» и «животное» ни в коем случае нельзя произносить вслух. Лотти сделалась свободнее и в этом тоже.
«Она счастливая. Каким бы надутым и спесивым ни был ее Меллерш, она хотя бы может написать ему и получить ответ. Мне этого делать нет смысла. Фредерик либо вовсе не ответит, либо пришлет короткую записочку, из которой будет сразу видно, насколько мое письмо оказалось некстати», — думала она, машинально поднимаясь по извилистой дорожке.
«Колдовской апрель», вышедший в 1922 году, мгновенно стал бестселлером в Великобритании и США и создал моду на итальянский курорт Портофино. Что ждет четырех эксцентричных англичанок из разных слоев общества, сбежавших от лондонской слякоти на Итальянскую Ривьеру? Отдых на средневековой вилле, возвращающий радость жизни, или феерическая ссора с драматическим финалом? Ревность и конкуренция или преображение, ведущее к искренней дружбе и настоящей любви? Легкая, полная юмора и искрометности книга, ставшая классикой для многих поколений читателей. Элизабет фон Арним (1866–1941) – английская писательница, автор бестселлеров «Елизавета и ее немецкий сад», «Вера», «Все собаки моей жизни», «Мистер Скеффингтон» и др.
Создательница восхитительного «Колдовского апреля» Элизабет фон Арним называла «Веру» своим лучшим романом. Это драматичная и отчасти автобиографичная история о том, что любовь обманчива и люди подчас не те, какими кажутся в дни романтических ухаживаний. Люси и Эверард недавно потеряли близких: она – любимого отца, он – жену, Веру. Нарастающая сердечная привязанность ведет героев к неминуемому браку. Но может ли брак быть счастливым, если женщина ослеплена любовью, а мужчина – эгоист, слушает только самого себя? И что же случилось с Верой, чья смерть стала внезапной для всех обитателей родового поместья? Роман увидел свет в 1921 году, и тот час же читатели поставили его в один ряд с «Грозовым перевалом» Эмили Бронте.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).