Зачарованный апрель - [39]

Она обратилась к миссис Фишер. При этом, поскольку мраморная скамья была намного выше кресла, ей пришлось сильно наклониться вперед.

— Все, что мне нужно, — это принять решение. Это ведь не слишком много, правда?

— Все, что нужно женщине ваших лет, — ответила миссис Фишер, — так это муж и дети.

— Да, это я тоже собираюсь обдумать. Но, скорее всего, это не выход.

— Если бы я была на вашем месте, — ответила миссис Фишер, вставая, потому что скамейка была слишком уж холодной, — я бы не думала так много. Уверяю вас, женщинам это вредно. Я бы легла в постель и постаралась выздороветь.

— Я прекрасно себя чувствую, — парировала Крошка.

— Тогда почему вы говорили, что больны?

— Я этого не говорила.

— Значит, я напрасно шла сюда.

— Но разве вы не рады, что я здорова? — спросила леди Каролина.

При этом замечании даже миссис Фишер не смогла сдержать улыбку.

— Вы прелестное создание, — произнесла она примирительно. — Жаль, что вас не было на свете пятьдесят лет назад. Моим друзьям было бы приятно на вас посмотреть.

— Я рада, что так случилось. Не люблю, когда на меня смотрят.

— Это абсурд, — сказала миссис Фишер, вновь ожесточаясь. — А для чего еще, по-вашему, предназначены красивые женщины? Я общалась с великими людьми, их внимание — большая честь!

— Мне не нравятся великие люди, — нахмурилась Крошка.

— А мне не нравятся взгляды современной молодежи, — с раздражением заявила миссис Фишер. — Ее глупость кажется мне поистине печальным явлением.

С этими словами она удалилась, тяжело опираясь на палку.

— Наконец-то, — подумала Крошка, снова откидываясь на подушку и кладя ноги на парапет. Ее всегда интересовало не то, почему человек ушел, а сам факт. В отсутствие людей можно было чувствовать себя спокойно.

Это давно беспокоило ее мать. Не так давно она поинтересовалась у мужа, не замечает ли он, что дочь ведет себя несколько странно. Последней ее причудой был неожиданный отъезд в заброшенный итальянский замок.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался он. — Пускай ведет себя как хочет. Такая красивая женщина может позволить себе быть даже чертовски странной.

— Я не возражаю, — грустно ответила маркиза. Она знала, что все равно ничего не смогла бы поделать.

Миссис Фишер направилась в свою гостиную, нервно постукивая палкой. Неудачный визит очень ее расстроил.

«Прискорбная самонадеянность, — думала она. — Современные молодые люди ни на что не способны и пытаются прослыть умниками, отрицая все истинно великое, что сделали предки. В то же время они принимают все, даже плохое, что мы не одобряли. Это не люди, а обезьяны, которые носятся с банановыми шкурками и орут без всякого толку. Надо же, ей не нравятся великие люди! Кого могла видеть эта девчонка? В наше время никого по-настоящему замечательного не осталось».

Придя в гостиную, старая леди обнаружила подтверждение своим мыслям. В гостиной, которую миссис Фишер считала своей, расположилась с чашечкой кофе миссис Арбитнот. А за письменным столом сидела миссис Уилкинс. Она что-то писала ручкой, которую пожилая леди привезла из дома!

— Прелестное место, не правда ли? — сердечно обратилась к вошедшей миссис Арбитнот. — Я только что его нашла.

— Я пишу Меллершу, — не менее сердечно произнесла миссис Уилкинс. — Он будет рад узнать, что я добралась благополучно.

Можно подумать, что все на свете знали, кто такой Меллерш!

Глава 11

В воздухе над замком Сан-Сальвадор витали изумительные запахи. Аромат цветущего сада смешивался с ароматом цветов, стоявших в комнате. Миссис Уилкинс казалось даже, что, сталкиваясь, ароматы обмениваются поцелуями. Казалось бы, в такой атмосфере никто не мог сердиться, быть себялюбивым и жадным. Эти чувства уместны в душном Лондоне, но никак не среди цветущей, гармоничной природы. Однако миссис Фишер как-то удавалось сохранить их неизменными. Среди такой красоты казалось невозможным, что кому-то нужен собственный уединенный угол, но она именно этого и хотела.

Миссис Уилкинс была уверена, что несколько дней спустя это пройдет. Однако в данный момент на лице миссис Фишер отражалось глубокое возмущение и гнев. Как ни странно, эти чувства, так подходящие для Лондона, не оставляли ее в этой комнате, полной ароматов и дружелюбия.

— Мне кажется, что вам неприятно видеть нас здесь, — заметила миссис Уилкинс, осознав причину гнева. — Но почему?

— Я думала, — произнесла миссис Фишер, тяжело опираясь на палку, — вы поняли, что это моя комната.

— А, из-за этих фотографий?

— Ручка, которую вы держите, принадлежит мне, я привезла ее с собой. А на бумаге мой лондонский адрес.

Она указала на листок, который миссис Уилкинс держала в руках.

Та улыбнулась.

— Простите. Я только что писала очень приятное письмо.

— Но почему, — спросила миссис Арбитнот, не желавшая сдаваться без борьбы, — почему вы не хотите видеть нас здесь?

— В замке есть еще одна гостиная. Поскольку вы не можете занимать две комнаты одновременно, я хотела бы распределить их между нами. Таким образом, я не буду беспокоить вас, а вы — меня. Совершенно ясно, что…

На этом месте Роза прервала ее. Она сказала, что делить что-то с друзьями очень приятно. Миссис Фишер, с ее лондонскими взглядами на жизнь, этого еще не понимает, но со временем все изменится. И добавила: