Зачарованные тайной - [35]

Мюррей умолк; он безмолвствовал, погрузившись в воспоминания о невероятном рассказе умершего друга.

Этот рассказ взволновал меня, но по иным причинам; как и мой гость, я хранила молчание и думала о своем.

Внезапно Мюррей так резко вскочил, что опрокинул стул.

— Я не окажусь трусом! — запальчиво вскричал он. — Завтра же поеду в Гималаи.

Он был страшно возбужден и дрожал; зрачки его расширились, а лицо пылало.

— Вы жили в Гималаях, — продолжал он, — и были в Тибете, где приобщились ко многим оккультным учениям. Мне об этом говорили, и я в это верю. Дайте же мне совет, укажите путь. Гималаи занимают огромную территорию; в какую сторону мне направиться?..

Я вновь попыталась убедить гостя, что он преувеличивает количество знаний, которые мне удалось приобрести в Гималаях и Тибете; то был напрасный труд: он упорно стоял на своем, вероятно, не столько из-за веры в то, будто я обладала обширными знаниями, которые мне приписывали, сколько из-за желания не блуждать вслепую по гималайским просторам. Но зачем? В поисках чего? В сущности, я уже догадалась, но все же спросила его об этом:

— Как я могу вам советовать отправиться в какое-то одно место, а не в другое? Зачем вам ходить по Гималаям? Какова цель вашего путешествия?.. К тому же я знаю лишь очень незначительную часть необозримой гималайской гряды.

— Зачем я еду в Гималаи?.. Вы же и так все поняли... Хочу добиться успеха, дойти до конца там, где Сингх спасовал... Я не окажусь трусом!..

Подобные поиски не имели смысла. Сингх описал видения своего подсознания, в котором с детства отпечатались индуистские верования, но у американца Мюррея такого мистического заднего плана не было и в помине; тем не менее он отправлялся на поиски призрачного видения, как будто речь шла о местонахождении некоего реального объекта: озера или горного пика, о которых ему сообщили. Полный абсурд! Галлюцинация — явление не материальное, вызванное особыми факторами, воздействующими лишь на определенного человека. Нет ничего более очевидного...

Существуют ли сугубо нематериальные явления? Способны ли мы их воспринимать? Действительно ли наши видения и призрачные образы лишены всякой материальной основы? Всегда ли субъективное является синонимом нематери­ального? Остается только гадать.

Однако в моей памяти всплыло одно воспоминание, перечеркивавшее эти соображения. Сингх был не единственным, кого посетило это странное видение. Еще один человек испытал в Гималаях схожее потрясение, и я знала, где именно это произошло.

Некоторые полагают, что всякое психическое действие оставляет след в атмосфере места, где оно происходит. Таким образом, наши желания, планы и мечты, которым мы предаемся, якобы могут отпечататься в окружающем нас пространстве в виде образов, доступных восприятию неко­торых людей, или, иными словами, пространство, подобно аккумулятору, якобы накапливает тонкие энергии, в следствие чего возможно неоднократно воссоздавать ощущения, испытанные в определенном месте.

Я стояла на пороге неведомого, и было заманчиво исследовать эту таинственную сферу. Мне выпала редкая возможность провести эксперимент: отправить Мюррея туда, где наблюдалось видение, не сообщая ему, в чем оно заключалось, а затем узнать, во-первых, было ли у него какое-либо видение, а во-вторых, воспроизводило ли оно в точности галлюцинацию Сингха или отличалось от нее и больше походило на то, о чем мне было известно из другого источника.

Воспоминание о поведанной мне истории не изгладилось из моей памяти, и, хотя прошло много лет, оно оставалось столь же отчетливым и волнующим, как прежде.

Судя по описаниям, местом действия этой истории был не дремучий мрачный лес, как в рассказе Сингха, а остроконечный хребет, одна из вершин бесплодной горной цепи, опаленная солнечными лучами. Отсюда взгляд падал на пустынную равнину, простиравшуюся до горизонта.

Герой этой мистической истории шел вдоль хребта и тоже обнаружил пещеру с человеческими останками.

Однако, подойдя к зловещей пещере, он отступил назад, уселся на гребне горы и стал смотреть на равнину.

Совпадали и еще две детали: погонщики, которые вели навьюченных мулов через равнину, и мысль героя рассказа: «Я мог бы ускользнуть от пещерного Пожирателя, если бы присоединился к каравану».

В следующем эпизоде появлялась змея, не фигурировавшая в видении Сингха. Эта рептилия чудовищных размеров медленно двигалась вдоль изгибов скал. Змея была такой громадной, что невозможно было разглядеть конец ее хвоста.

Человек, не сомневавшийся в реальности являвшихся ему картин, понял, что ему грозит опасность, но продолжал неподвижно сидеть, не пытаясь убежать от чудовищной змеи. Он почувствовал, как она вначале слегка коснулась его коленей, а затем положила голову на них. И тут герой истории отчетливо осознал, сколь значительная возможность выпала на его долю. Он мог достичь духовного просветления, если бы позволил Пожирателю, чье незримое присутствие ощущал в пещере с костями, себя съесть; если бы он, напротив, отказался от этой жертвы, то вновь погрузился бы во тьму невежества и на протяжении бесчисленных веков продолжал бы блуждать в мире иллюзий и страданий, вовлеченный в мучительный круговорот бесконечных смертей и перерождений.